никого из родных?»
Европеец, располагающий деньгами или какими-нибудь диковинными предметами, мог бы возбудить у детей любопытство. Но из этой гипотезы вытекало, что убийцей должен быть англичанин, свободно говорящий по-арабски и способный внушить детям доверие. Кроме того, на него скорее, чем на араба, обратили бы внимание в этих кварталах, то есть он серьезно рисковал. Если только он не перемещался по улице одетым в джелабу и не знал район в совершенстве, так чтобы избегать оживленных улиц. В конечном итоге все могло быть. Азим раз за разом оценивал логичность этих умозаключений и никак не мог остановиться в своих рассуждениях.
Оставалась одна дерзкая идейка, но она была практически неприемлема: речь шла об обаянии убийцы, граничащем с черной магией, — умении очаровать другого человека, подобно тому, как это делали гул. Согласно легендам, они заманивали своих жертв с помощью демонических манипуляций, лжи и чародейства. Конечно, это предположение было абсурдным, как и слухи, будоражащие восточные кварталы.
Хотя… с помощью такой гипотезы можно объяснить многие детали преступления. Невероятная жестокость — никакой человек не решился бы на подобные зверства по отношению к ребенку. Это мог сделать только сумасшедший, фактически превратившийся в животное. Следы гигантских когтей — им пока что нет никакого объяснения. Никто, за исключением циничного старого врача, не верил, что в действительности существовали такие ногти, оставившие на теле жертв резаные раны. Да и сам доктор пришел к этому выводу не на основании собственных познаний в медицине, а, скорее, из-за отсутствия иного мнения. Обаяние… как объяснить, что дети добровольно приходили на встречу с убийцей? И самое главное — наличие свидетельских показаний, на их основе могла бы строиться эта невероятная гипотеза, — свидетели утверждали, что видели зверя. Итак, показания.
— Если слухи о существовании монстра основываются именно на показаниях очевидцев, то их мне и следует найти, чтобы выяснить наконец правду! — произнес Азим вслух; он шел по улице Дарб аль-Ахмар, расположенной в старом городе.
Остановившись, попил воды из фонтана, побрызгал на лицо и шею и вновь двинулся вперед. Он направлялся в Эль-Аббасию для новой встречи с семьей, у которой они побывали накануне вместе с Джереми Мэтсоном. По дороге Азим размышлял над тем, что, к его удивлению, англичанин вообще не стал обсуждать гипотезу о гул; он был настолько далек от всего иррационального, что даже не попытался выслушать коллегу. Азим рассказал ему, что гул считались демонами женского рода; однако на последней жертве обнаружена сперма.
Некоторое время египтянин анализировал эту гипотезу. Совершенно очевидно, что история о гул всего лишь легенда, страшная сказка… Но кто или что тогда это существо, бродившее по ночным улицам? Азим не сомневался, что свидетели на самом деле что-то заметили; хотя он и знал, что египтяне любят все приукрасить, он был также убежден: дыма без огня не бывает, за историей с гул таится какая-то страшная реальность.
Азим добрался до погруженного в траур дома. На этот раз детей здесь не было, только отец и мать. Азим допрашивал их в течение нескольких минут: выяснил имена и адреса женщин, которые могли сообщить ему новую информацию, и отправился их искать. Ему удалось встретиться с двумя из трех; первая сказала, что ее дядя видел загадочное создание своими глазами. Азим спросил, где можно найти этого человека; выяснилось, что он живет в квартале Эль-Гамалия.
Вторая сослалась на свою знакомую — ее муж будто бы столкнулся с гул. Сердце Азима дрогнуло, когда он узнал, что эта супружеская чета проживает возле кладбища Баб аль-Наср, в том же районе Эль- Гамалия, причем речь не могла идти об одном и том же лице. Азим выяснил об этом человеке все необходимое и поблагодарил собеседницу.
Часом позже он беседовал с седоусым стариком в голубой джелабе, с кожей, выдубленной за десятилетия пребывания под обжигающими лучами солнца. Азим объяснил причину своего прихода следующим образом: племянница отправила его разузнать о «звере», которого, как говорят, старик видел своими глазами. Бок о бок они спускались по узкой улочке; обветшалые здания по обеим сторонам так близко кренились друг к другу, что делали ее похожей на глубокую пропасть.
— Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло, — попросил детектив.
— Было поздно, я провел вечер в гостях у друга, который пока еще содержит гораз,[47] — вы знаете, что теперь, при англичанах, это становится непростым делом. Они говорят, что мы — независимый народ, и все же хотят заставить нас закрыть все курильни. Да кто они такие, чтобы принуждать нас к этому, а?!
— Конечно. Но давайте вернемся к событиям того вечера. Вы сказали, что вышли из гораза. И много вы выкурили?
— Не больше, чем обычно.
— И направлялись домой, когда это случилось?
— Да, это произошло чуть дальше — мы вот-вот туда придем. Я шел медленно, после курения тело казалось удивительно легким. И вдруг я почувствовал, что рядом кто-то есть… Сначала появилась странная дрожь в затылке — мне показалось, что волосы, все до единого, встали дыбом! Не раздумывая я прижался к стене. Надо сказать, что вокруг было довольно темно, — нашим улицам ведь только снятся газовые фонари богатых кварталов!
Старик сказал последнюю фразу очень громко, почти прокричал.
— Понимаю, — остудил его пыл Азим и взял собеседника под локоть, как будто помогая ему идти.
— Я прямо-таки вжался в стену, представляете? Слушался своего тела, и это спасло мне жизнь! А знаете почему? Потому что гашиш позволил мне лучше понять окружающий мир — мой разум был открыт, почувствовал, как нечто приближается, дал сигнал моему телу и таким образом предупредил меня. Вот так я, обычный житель нашего мира, смог распознать приближение чего-то нечеловеческого!
«Не стоит особенно доверять этим показаниям, — размышлял Азим, чувствуя разочарование. — В тот вечер старик, вероятно, находился под слишком глубоким воздействием наркотика и утратил ясность мышления. Нужно попытаться отделить правду, пусть и приукрашенную, от бреда полностью одурманенного гашишем человека».
— А гул внезапно появилась из тьмы. Она была укутана в черное одеяние с большим капюшоном, полностью скрывавшим голову. Двигалась медленно и была очень большой — почти два метра ростом. Это создание свернуло в тупик — там, внизу…
Действительно, в этот момент собеседники вышли на перекресток, столь же узкий, как и сходящиеся к нему улочки. Старик обозначил место, где он стоял тем вечером, и пальцем указал на тупик, где скрылся зверь.
— Но даже если мое тело держалось на ногах, я бы не узнал, что это действительно была гул, если бы она не повернула ко мне голову, прежде чем исчезнуть. Ей вздумалось оглянуться, и вот в свете луны я рассмотрел демонические черты ее лица. Да что это я — у нее вообще нет лица — ничего, кроме глаз и зубов. Эта морда до сих пор преследует меня в кошмарах.
Азим наклонился, чтобы изучить землю прохода, оканчивающегося тупиком. Стены здесь имели не большую высоту по сравнению с остальными улочками в квартале. Проход окружали несколько одноэтажных домиков, многие из них пришли в полную негодность и казались совершенно неподходящими для жилья.
— И долго вы там стояли? — спросил детектив.
— Не меньше пяти минут. Прямо окаменел от ужаса — знаете, действительно здорово испугался. Затем как можно быстрее побежал мимо вот этих домов и вернулся к себе.
— Следовательно, вы прошли перед входом в тупик?
— Да… Там мало что удалось разглядеть, но мне кажется, в тупике было пусто. В любом случае, чудовище оттуда не выскочило.
Азим покачал головой, обводя взглядом фасады ближайших домов; он насчитал тринадцать дверей. Но сбежать из тупика можно и перепрыгнув через стену, расположенную в его глубине, — она казалась не слишком высокой.
— Хорошо ли вы знаете этот квартал? — спросил Азим.
Старик кивнул в знак согласия.
