за тем, чтобы убить ее. Он был вооружен, а она нет. Томас прав: она едва спаслась, она не убийца. Этот человек сам виноват в своей смерти.
— Что ты собираешься делать со свечой? — спросила она с интересом.
— Хочу проверить, нет ли на ней отпечатков пальцев. Будем молиться, чтобы они там были.
Томас указал на столик в углу комнаты. Он взял пластиковую бутылку, отрезал дно и, отступив пять сантиметров от нижнего края, прорезал отверстие в стенке. Вставил туда кофейную ложку, так чтобы ее ручка торчала наружу, а внизу поставил небольшую горелку. Потом опустил в бутылку черную свечу, подвесив ее на шнурке, и закупорил бутылку. В ложке была какая-то бесцветная густая жидкость.
— Эта цианоакрилатный суперклей, — объяснил он. — Цианоакрилат используют в криминалистике для снятия отпечатков пальцев. Это техника называется окуриванием. Например, если нужно снять отпечатки пальцев в машине, больше не приходится засыпать весь салон специальным порошком. В машине просто закрывают окна и наполняют салон парами цианоакрилата. Сейчас и мы получим эти
— Откуда ты все это знаешь?
— Я ведь журналист, — ответил Томас. — Когда-то я делал репортаж об одном криминалисте и несколько месяцев наблюдал за его работой.
— А если у нас получится, что тогда? Покажем отпечатки полиции?
Томас покачал головой:
— Нет. Я попрошу своего приятеля, он сверит отпечатки с электронной картотекой. Надеюсь, это нам что-нибудь даст, иначе придется искать дальше. В полицию мы пойдем только тогда, когда соберем достаточно доказательств, чтобы убедить их в том, что тебе угрожают и что ты не сумасшедшая.
— А что, если мы ничего не найдем? И не сумеем ничего доказать?
— Смотри не накаркай.
— Ты суеверен? — усмехнулась Яэль, пытаясь скрыть волнение.
— По отцу я ирландец, — ответил Томас, наклоняясь к пластиковой бутылке. — А ирландцы не бывают не суеверными.
Томас открыл банку холодного чая и стал наблюдать, что происходит в бутылке, стенки которой постепенно затуманивались.
— Почему мы остановились именно в этой гостинице? — спросила вдруг Яэль, как будто до нее только что дошло, где они находятся.
— Во-первых, здесь удобно, а во-вторых, вокруг оживленный квартал. Рядом выставочный центр и Дворец спорта, здесь нас сложнее обнаружить. Кроме того, отсюда можно легко доехать куда угодно: улица Вожирар идет через весь город до самого Люксембургского сада. И еще отсюда можно без проблем выбраться на окружную, чтобы уехать из города.
Они позавтракали бутербродами, а Кардек играл с обертками от покупок, лежа на спине и задрав все четыре лапы, и в гостиничном номере было уютно, как дома.
Химический процесс шел целый час, черная свеча висела в прозрачной бутылке. На воске появлялись десятки белых извилистых бороздок. Томас наклонился к бутылке.
— Беспорядочные штрихи наверху — это мои отпечатки. Но я уверен, что оставил их только там. — И решительно добавил: — Сейчас нам остается только верить, что нам повезет и тот, кто оставил отпечатки на свече, состоит на учете в полиции.
Из колонок лился звонкий голос Синди Лопер, исполнявшей «Time After Time». Яэль сидела в машине на набережной Орлож и подпевала, хотя не помнила и половины слов. Она ждала Томаса. С одной стороны от нее возвышались османовские[13] фасады, с другой вдоль Сены уходила вдаль вереница старинных фонарей. Вдали виднелась крыша Лувра.
Песня напомнила Яэль о юности, тогда эта мелодия часто звучала на модных радиостанциях. Это было время, полное сомнений, страхов и обид. Что же изменилось с тех пор? Для страхов и обид появились другие поводы, и, конечно, возросло бремя ответственности. Но она не жалела об ушедших годах, в отличие от некоторых ее подруг, которые оплакивали утраченную беззаботность. У Яэль было собственное представление о том, что значит стареть. Хорошо состариться значит избавиться от шипов, которые ранят душу, примириться с собственным прошлым. И вовсе не для того, чтобы лучше выглядеть в глазах других людей или обмануть самого себя, а просто потому, что это действительно лучший способ встретить старость.
Яэль увидела Томаса, выходившего из подъезда старого особняка. В руках у Томаса был конверт. Он заходил к своему другу-полицейскому, чтобы идентифицировать отпечатки пальцев, оставшиеся на свече. Яэль напряженно вглядывалась в его лицо, пытаясь догадаться, доволен он или разочарован, но так и не поняла ничего. Сгорая от нетерпения, Яэль открыла дверь машины.
— Ну что? — спросила она, выключая оглушительную музыку.
— Скоро ты тоже станешь суеверной, — ответил Томас, усаживаясь в машину. — Кажется, у нас появился шанс.
Он вытряхнул содержимое конверта на колени: пластиковый пакет, в котором лежала свеча, и несколько листов бумаги — и прочитал вслух:
— «Оливье Лангин, хорошо известен полиции: незаконное хранение оружия, нанесение телесных повреждений. Представляет собой угрозу обществу…» Короче говоря, наш клиент. Эти отпечатки вряд ли оказались в полиции случайно. Мой друг звонил полицейскому, который дважды арестовывал Лангина. По его словам, это мошенник, участвовавший во множестве сомнительных дел, но он всегда выступает на вторых ролях. Он точно действует не по собственной инициативе.
— Подожди, я ничего не понимаю… Какая связь между Лангином и Тенями?
— Этого я не знаю. Мы нашли пока только подозрительного типа, который хотел заманить тебя в катакомбы.
— Ты думаешь, он на кого-то работает?
— Готов биться об заклад.
Яэль сложила руки на руле.
— Тут вся информация, — продолжил Томас, тряся кипой бумаг. — Адрес, место работы…
— У него что, есть официальная работа?
— Да. Он работает в…
Томас заглянул в листок и открыл рот от удивления.
— Что такое? — спросила Яэль.
— Он работает на фабрике по производству зеркал.
— Где это?
— В Пантене, недалеко от канала Урк.
Яэль повернула ключ, и мотор заурчал.
Машина мчалась на северо-восток по окружному бульвару мимо сверкающего стеклом и сталью фасада Музея науки и техники. Яэль резко повернула направо, по указателю «Порт де Пантен», влившись в поток машин, покидавших столицу.
— Лучше сбавь скорость, не хватало еще, чтобы нас оштрафовали, — заметил Томас.
— Достань карту, — попросила Яэль, — и посмотри, как нам ехать дальше.
Томас стал рыться в бардачке.
— Тебе не кажется, что это слишком легко? — Яэль притормозила у светофора.
— Что именно?
Она взмахнула рукой:
— Слишком легко найти отпечатки человека, стоящего на учете в полиции. Слишком просто по сравнению с тем, что мы пережили.
— С чего ты взяла, что это просто? — удивился Томас. — Нужно было додуматься забрать свечу, снять с нее отпечатки, узнать, кому они принадлежат, — это совсем не просто. Но мы сделали это! И что странного в том, что этот тип стоит на учете? Представь, что тебе нужно нанять кого-то на грязную работу.
