остановки я вновь раздал волшебный порошок и сделал объявление. Я призвал своих спутников быть мужественными и пообещал, что мы победим дьявола и прогоним его из пещеры. Но это уже были другие люди. От страха не осталось и следа. Волшебный глутамат натрия укрепил их дух.
Мы начали восхождение. Хейтер утверждал, что пещера находится у подножия восточного склона. Поэтому, когда мы немного поднялись по склону, я приказал разбиться на пары и искать шахты. Утром никто и не помышлял, чтобы заняться самостоятельными поисками. Но теперь все были бодры и полны энтузиазма. Мы оставили мулов на попечение одного из местных жителей и принялись прочесывать местность.
Поиски длились шесть часов. Приободрив погонщиков мулов, я чувствовал, что нахожусь буквально в двух шагах от шахт Фрэнка Хейтера.
Я пообещал целый мешок волшебного порошка тому, кто найдет пещеру. Но со временем энтузиазм моих спутников стал ослабевать и наконец совсем иссяк. Никакое количество глутамата натрия не могло компенсировать эти жуткие условия. Дождь лил как из ведра, не ослабевая ни на минуту. Вместе с колючими кустами и полчищами клещей он значительно затруднял поиски.
Мои спутники с удовольствием бы сбежали, но бежать было некуда. Поэтому они использовали любую возможность, чтобы пожаловаться на дискомфорт.
В 5. 14 пополудни раздался вопль Тадессе. Такого громкого крика мне еще не приходилось слышать. Мы с Самсоном побежали на голос, спотыкаясь о камни и корни.
— Пещера! Пещера! — кричал погонщик мулов.
— Где?
— Вон там! Вход в пещеру!
Я поблагодарил погонщика и вознаградил дополнительной порцией глутамата натрия. Он облизнул губы и сказал, что это общая заслуга. Пока сыновья Тадессе кормили мулов, мы рассматривали вход в пещеру. Его размеры намного превзошли мои самые смелые ожидания. Я издал радостный возглас и хлопнул Самсона по руке.
Мы нашли его. Мы нашли вход в копи царя Соломона.
Я лихорадочно размышлял. Нам понадобятся веревки, фонарики и металлодетектор. Когда к нам привели мулов, я распаковал один из мешков и достал оттуда нейлоновую веревку. Обвязав себя и Самсона, я заявил, что дальше мы пойдем одни, а остальные будут постепенно разматывать веревку. Такое распределение обязанностей было воспринято с энтузиазмом, поскольку ни у кого не возникло желания поменяться с нами ролями. Тадессе спросил, для чего нам металлодетектор. Я ответил, что это специальный прибор, который помогает определить местонахождение дьявола. Самсон сказал, что в фонариках сели батарейки, а пользоваться керосиновой лампой рискованно. Я задумался и задал себе вопрос, как поступил бы на моем месте Генри Мортон Стэнли.
— Нарубите бамбуковых шестов, — приказал я. — Разорвите одеяла и сделайте факелы.
Все принялись за работу. Самсону не понравилось, что рвут его одеяло, но он пожертвовал своим имуществом ради благого дела. Мы намотали ткань на шесты, окунули в керосин и подожгли. Затем я дал Самсону последнюю порцию волшебного порошка, и мы вошли в пещеру.
Дым от факелов потревожил летучих мышей, которые буквально наводнили пещеру. Здесь их были тысячи — совсем как в Диредаве. Наши факелы больше дымили, чем светили, и в нескольких футах впереди уже ничего не было видно.
Я прокладывал путь, а Самсон шел следом, положив мне руку на плечо. Наконец-то, подумал я, мы проникнем в древние шахты. Но футов через двадцать мы уперлись в каменную стену. Пещера внезапно закончилась. Окруженные летучими мышами, мы тщетно пытались найти проход или каменную кладку. Дальше пути не было.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«… тот страждет высшей мукой,
Кто радостные помнит времена
В несчастии…»
Семь месяцев спустя я вернулся в Эфиопию.
Гора Туллу-Валлель не давала мне покоя с тех самых пор, как я покинул ее проклятую двойную вершину. Я пытался начать новые проекты, но вернуться к нормальной жизни никак не получалось. Я должен был завершить поиски. Я был убежден, что где-то на склонах горы прячется ответ на загадку копей царя Соломона. Найти ее, как и раньше, можно только одним способом.
Я должен был вернуться к Туллу-Валлель.
Обычно я не люблю возвращаться в места, где мне пришлось пережить массу трудностей.
Но когда самолет побежал по взлетной полосе по направлению к зданию аэропорта Аддис-Абебы, я почувствовал ком в горле. Сердце бешено колотилось. Я был безумно рад вернуться и прекрасно осознавал это. Единственное, в чем я мог быть уверен — до возвращения домой, в Европу, мне предстоит выдержать нелегкие испытания.
У выхода из зала прилета я заметил знакомую фигуру — одежда с моего плеча, коротко подстриженные волосы, унылый вид. Это был Самсон. Узнав друг друга, мы даже не улыбнулись. Предстоящее путешествие — это завершение неоконченного дела, и нам было не до шуток. Самсон взял мои вещи и понес к своему такси. Он не сказал, удивило ли его мое послание.
Он вообще ничего не сказал.
— Я должен был вернуться.
— Гора? — прошептал Самсон.
— Шахты. Я все время думаю о них. Мне кажется, я смогу их найти.
Самсон повернул руль, а затем аккуратно нажал на тормоза. Такси остановилось.
— Туллу-Валлель убьет вас, — сказал Самсон. — Послушайте моего совета. Возвращайтесь в Европу и забудьте о золоте царя Соломона.
Его слова совпадали с советом, который выслушал Хейтер, когда вернулся в Эфиопию, чтобы еще раз отыскать шахты. На смертном одре старый приятель Хейтера «Черный» Мартин прошептал ему: «Оставь в покое Туллу-Валлель и абиссинское золото, или пожалеешь, как жалею я». «Черный» Мартин, пораженный эфиопским проклятием, умер через несколько дней.
Наверное, мне следовало внять совету Самсона, но я этого не сделал. Я направился прямиком к проклятой горе, потащив за собой Самсона.
Меня не отпускало ощущение «дежа вю», потому что мы отыскали Бахру и наняли его — вместе с «императорским джипом». В конечном счете удача вернулась к нему, и он возвратился в Аддис-Абебу. Бахру, как обычно, дремал на заднем сиденье джипа — глаза налиты кровью, рот набит катом.
Последовавшие за этим дни были самыми тяжелыми за многие годы моих путешествий. Мы пробивались сквозь грязь и проливной дождь. Погонщики и мулы шли вперед, несмотря на ужасающие условия. Одежда, одеяла и продовольствие насквозь пропитались водой и никогда не высыхали. Кожа у меня на ступне стерлась напрочь, а лодыжки болели так, как будто их секли плетьми. Состояние Самсона было немногим лучше. Глисты вернулись к нему, и их обуревала жажда мщения.
Мое навязчивое увлечение шахтами Фрэнка Хейтера портило жизнь не только мне, но и окружающим. У большинства путешествий есть начальный пункт, но у некоторых нет четко определенной конечной цели. Вопрос в том, в какой момент вам нужно прикусить губу и возвращаться домой.
В последнее утро после действительно ужасной ночи мы сидели под деревом и мечтали оказаться как можно дальше от Туллу-Валлель. Мы пали духом. Я обдумывал создавшееся положение. Дождь лил как из ведра. Продукты почти закончились, батарейки в фонариках сели. Керосина больше нет, последние капли
