Удовлетворенный действом, вожак банды снял с головы черную повязку. Это был молодой человек среднего роста, блондин с длинными, падавшими на плечи волосами. У него было узкое лицо, узкие губы, тип совершенно не эмоциональный. На его левой щеке красовался яркий шрам. Это была ножевая рана, которую он получил десять лет назад, когда служил полицейским и наткнулся на четырех головорезов, грабивших магазин в Восточном Берлине. Вожак приказал всей банде снять маски и вывел ее из горящего здания. Взломщики бесследно рассеялись еще до того, как утреннее солнце поднялось над спешившими в Гамбург пассажирами.
Когда пятнадцать минут спустя приехала пожарная команда, синагога представляла собой пламенеющий ад. Но все же пожарные могли увидеть красные серпы и молоты, выведенные на стенах.
— Бедняги! — сказал пожарный, который обнаружил обуглившиеся тела Шамиевых в синагоге. — Почему эти сволочные красные не дают евреям жить в мире? Подлые они негодяи, эти коммунисты!
Он не знал, что в годы войны отец его был членом «Гитлерюгенда».
Другой пожарный, стоявший рядом, хранил молчание. Он был из Лейпцига и переехал на Запад, как только была снесена Стена. Лично он ничего против евреев не имел. Просто он помнил слова своего отца, что эти люди были раковой болезнью, которая привела к падению Германии, причиной той боли, которая обрушилась на Германию после 1945 года. Отец обычно помалкивал насчет политики, но евреи, по его мнению, получили то, что заслужили. «Они получили свой Израиль, — вспоминал он слова отца. — Какого дьявола они опять лезут в Германию?..»
Девяносто американских делегатов к шестидесяти из русского Содружества — таков был общий состав открывшейся конференции. Миновали те дни, когда русские непременно посылали равное с американцами количество делегатов, чтобы не пасовать перед потенциальным противником и быть на равных с Западом во всех отношениях. Экономика и новое политическое устройство требовали другого подхода.
Специализация ученых, работающих в области космонавтики, выявляет множество аспектов и проблем. На космос работают металлурги и физики, диетологи и специалисты по связи с общественностью. Собрались лучшие силы науки, объединенные общей целью — обратить военные достижения в плоды мира.
Перед началом работы состоялся прием с обилием шампанского, с массой возможностей для неформального общения. Многие русские хотели познакомиться с легендарным фон Брауном или просто увидеть его воочию.
Эдем сразу же отметил отсутствие на приеме седовласого мужчины. Просмотрев список участников, он обнаружил, что зовут его Альберт Гуденах, что он является русским экспертом по твердым топливам. Триммлер присутствовал, как всегда, с Труди и большую часть приема находился поблизости от фон Брауна.
— Леди и джентльмены, — произнес слащавый администратор-американец с серебристыми волосами, который уже пытался заигрывать с Билли, как только она появилась в зале. У Эдема возникла инстинктивная неприязнь к этому типу. Он отнес его к той многочисленной армии бесполезных людей, которые осуществляют возможные административные функции и часто присваивают себе заслуги экспертов. — Леди и джентльмены, пожалуйста, — проговорил он в микрофон с возвышения в конце зала. Он очаровывал аудиторию улыбкой победителя и поднятием руки призывал ее к тишине. Постепенно шум в зале утих, ученые и их гости повернулись к слащавому.
— Мне выпала честь быть здесь, — сказал он и сделал паузу. Стоявший за ним переводчик повторил это по-русски в другой микрофон. Они напоминали пару танцоров, постоянно сбивающихся с ритма. — Честь и привилегия… быть здесь, среди некоторых из самых знаменитых ученых в мире… я хотел бы сказать, быть здесь в такое историческое время, на пороге того, что станет когда-нибудь рассматриваться в качестве величайших научных достижений человечества… Теперь мы сможем вместе работать над проблемами, волнующими всех людей, проблемами медицины… охраны окружающей среды… возможностей науки предоставить каждому человеку, от самого бедного до самого богатого, перспективы лучшей жизни… Итак, добро пожаловать, друзья мои и коллеги, на это первое совместное мероприятие по космосу, проводимое нашими двумя великими странами… и с каким великим намерением! Освоить космическое пространство для человечества, изучить Вселенную, и делать это совместно, объединив все наши ресурсы, все наши таланты, все наши перспективы на будущее… в качестве интегрального научного движения… Завтра мы начинаем работать, а сегодня мы можем познакомиться друг с другом. Я не буду говорить много, я только призову вас поднять ваши бокалы и присоединиться к моему тосту за совместные космические деяния, за наши огромные возможности и наше блестящее будущее. За всех вас…
— Ну и дерьмо! — прошептала Билли, когда собравшиеся аплодисментами проводили выступавшего.
— Судя по его повадкам, я думаю, что это знакомый вам типаж, — сказал Эдем.
— Ух, ненавижу я их, когда они обретают такую силу.
— Где же Такер?
— Передает сообщение в Вашингтон. А почему я не вижу немецкого дружка Триммлера?
— Вероятно, слинял с приема.
— Вот будет интересно, если Триммлер окажется на их стороне.
— Не мочитесь в панталоны. Это не…
— Вы решились на самую низкую гадость, которую я когда-либо слышала.
— Почему?
— Да так. Унижает достоинство.
Эдем пожал плечами.
— У вас все принимают слишком всерьез.
— Ладно, забудем об этом… — Она была недовольна собой, неадекватной реакцией на язык молодого англичанина.
Между тем сквозь толпу гостей пробирался Такер, и Билли помахала рукой, чтобы привлечь его внимание.
— Прием счастливцев, — сказал он, подходя к ним. — А что же наш подопечный?
— В порядке, — ответила Билли, указывая на другую сторону зала, где Триммлер стоял в оживленно беседовавшей группе американских и русских ученых. — Поговорили с Вашингтоном?
— Поговорил. Они требуют усилить нашу бдительность.
— В каком смысле? — спросил Эдем.
— В смысле сказанного.
— Усилить нашу бдительность? Может, переместиться к нему в номер? Ходить с ним вместе на «очко»?
— «Очко»?
— Мужская комната, — пояснила Билли.
— Послушайте, — огрызнулся Эдем, раздраженный тем, что его перебили. — Мне важно знать, что они под этим подразумевают. Как далеко нам позволяется идти? — Эдем по природе был солдатом, приказы для него были основным продуктом потребления, даже если он их нарушал.
— Хорошо, хорошо, — ответил Такер, захваченный врасплох внезапным нахрапом Эдема. — Я полагаю, что нам прежде всего следует перекрыть все возможности нападения.
— Мы сможем это сделать, только плотно его прикрывая.
— Было также сказано, что мы не должны это делать слишком откровенно.
— Но это же нелепость!
— Я передаю вам то, что мне сказали. — Такер был недоволен англичанином. — Будем больше настороже, о’кей?
Эдем покачал головой. Если кто-то охотится за Триммлером, он может убить его запросто. Настоящая защита требует больших усилий.
— Нам могут выделить дополнительную помощь? — спросил он.
— Людьми?
