– Ну?
– Но Марк, в свою очередь, подловил на этом Крокодила.
– В смысле?
– Наверное, Известный заметил, что Крокодил следил за ним и фотографировал, понял, что из этого может выйти, и сразу бросился к Новодемидову.
– А что Новодемидов?
– А Новодемидов, Эдик, уже вбухал в свою кампанию и «Дилижанс» кучу денег. И появление в нашем «Экспрессе» разоблачительных материалов насчет Известного в его предвыборную стратегию никак не укладывалось. Поэтому он решил этот вопрос кардинально – при помощи наемных убийц.
– О боже! – проговорил Вагон. – Неужели это все из-за ставок Известного? Не могу поверить!
– Я тоже, – сказал Андрей. – Но таковы факты. Помнишь, что Известный сказал нам в коридоре?
– Что «Дилижанс» нам все равно не обскакать?
– Да.
– Помню. Но я все равно не могу поверить, что Марк на такое способен. Мы с ним знакомы уже сто лет!
– А тебе и не нужно в это верить.
– Что?
– То. Если мы хотим жить, то у нас есть только один выход.
– Какой?
– Раскопать эту историю до конца. Иначе очень скоро и ты, и я погибнем в результате каких-нибудь нелепых случайностей.
– И как мы эту историю будем раскапывать? Блокнот-то сгорел. И фотоаппарат с пленкой тоже.
– Какой фотоаппарат?
– Ну, второй редакционный «Олимпус», которым Крокодил фотографировал в конторе Известного.
– Да, – кивнул Андрей, – сгорел. Но твоя менеджерша-то осталась?
– Осталась, – сказал Вагон.
– Звони ей, – посмотрел Андрей на телефон.
– А сейчас не поздно? – спросил Эдик.
– Вообще-то поздно, – вздохнул Андрей. – Но мы сейчас не в том положении, чтобы прикидываться воспитанными людьми. Известный нас с тобой вчера в «Союзпечати» видел?
– Видел.
– Как ты думаешь, он сказал об этом Новодемидову?
– Наверное, да.
– И я так думаю. А если это так, то по твою душу, Эдик, в любую минуту могут заявиться убийцы. Я вообще удивляюсь, как ты еще жив!
– Да-да, конечно, – вздрогнул Эдик, тут же хватаясь за трубку. – Уже звоню!
Он набрал номер, немного подождал и посмотрел на Андрея:
– Занято.
– Да? – покосился на часы Андрей. – Странно, звони еще.
Эдик позвонил опять, и в трубке снова послышались короткие гудки.
– У нее номер случайно не на «семерку»? – спросил Андрей.
– Что?..
– У нее номер начинается не на «семерку»?
– А-а, нет, – покачал головой Эдик и вдруг покраснел. – По-моему, дело не в этом.
– А в чем?
– Я тебе не хотел говорить, но! В общем, в субботу вечером, после похорон, я поехал не домой!
– А куда?
– К одной знакомой, – дипломатично проговорил Эдик.
– К этой, которая работает секретаршей в штабе Новодемидова?
– Нет, к другой. Это новая, ты ее не знаешь.
– О господи, – вздохнул Андрей. – Ну и что?
– В общем, мы с этой новой знакомой выбрались в тот вечер в ресторан. Я вообще-то не хотел, это она настояла.
– Ну выбрались и выбрались, – сказал Андрей. – Дело-то ваше.
– Да, – кивнул Вагон. – То есть не совсем. В общем, в этом ресторане была подруга этой самой менеджерши из конторы. Я, конечно, отворачивался и все такое, но она меня, кажется, заметила.
– Так, – вздохнул Андрей. – Поэтому ты и не позвонил своей менеджерше насчет меня в субботу и не хотел звонить в воскресенье утром?
– Да, – кивнул Вагон с опущенной головой. – Ну ты понимаешь! Наверняка эта подружка из ресторана обо всем ей доложила.
– Понимаю, – кивнул Андрей. – А при чем тут телефон?
– У этой менеджерши, – вздохнул Вагон, – телефонный аппарат с автоматическим определителем номера. Похоже, она ввела мой номер в память, и телефон автоматически дает «отбой»!
– О боже, Эдик, – вздохнул Андрей. – Твои бабы тебя погубят. Если ты, конечно, выпутаешься из этой истории. Одевайся.
– Что?
– Надень что-нибудь.
– Зачем?
– Пойдем звонить твоей менеджерше из таксофона. У гастронома один работает.
– А что толку? – печально посмотрел на Андрея Вагон. – Она все равно не станет со мной разговаривать. Ты ее еще не знаешь!
– Да я ее и знать не хочу! – психанул Андрей. – Твоя баба, ты с ней и разбирайся! Мне главное, чтобы ты выяснил у нее насчет ставки Известного.
– Легко сказать, – вздохнул Вагон. – Наверное, с утра придется ехать к ее дому с цветами и просить на коленях прощения!
– Не знаю, хоть на коленях, хоть на пузе, но ты должен разузнать у нее все.
– Я попытаюсь, – сказал Вагон.
– Буду держать за тебя кулак, – невесело усмехнулся Андрей. – Ну что, поспим часика четыре?
– Ага, – сказал Вагон. – Я сейчас принесу тебе одеяло и подушку.
Глава 39
С утра во вторник Вагон побрился, надушился, замазал тональным кремом свой фингал и двинулся на цветочный рынок к автовокзалу за розами. Поначалу Андрей хотел было ехать с ним, но Эдик принялся объяснять, что вымаливание прощения на коленях – это такой интимный процесс, присутствие при котором третьей стороны абсолютно нежелательно. И что это к тому же может все испортить. Андрей сказал, что подождет его где-нибудь поблизости, но Эдик уперся, как баран, и в конце концов Андрею пришлось на него плюнуть.
В результате Эдик в гордом одиночестве отправился на цветочный рынок, а Андрей – к «Союзпечати».
На этот раз Андрей в виде исключения вошел через центральный вход и без приключений попал в разгромленную редакцию. Все было спокойно, он отзвонился на пульт охраны и вскоре подыскал подходящее место для денег Лысого. После этого он сел в кресло Вагона, закинул ноги на стол, закурил сигарету и стал ожидать звонка.
Некоторое время спустя телефон зазвонил.
– Алло!.. – промычал в трубке Эдик. – Андрей! Срочно приезжай!
Мычание Эдика сопровождалось веселенькой музычкой и жизнерадостными воплями.
– Куда приезжать?
– В Луна-парк! На Конева!
– Ты что, спятил, Эдик? Ты у менеджерши был?
– В том-то и дело, что был! Ее хоронят!
