– КМА?
– Курской магнитной аномалии. На ней очень много освоенных месторождений железной руды. В том числе и на Украине...
– Вот черт, – пробормотал Логинов, – только Украины нам не хватало...
– Так что насчет зуба я вам однозначного ответа дать не могу. А вот насчет этого шнурка могу сказать категорически – он однозначно с нашего Егорьевского ГОКа...
73
Логинов с Тараскиным быстро переглянулись.
– Вы ничего не путаете? – спросил Виктор. – При чем тут шнурок?
– Да, Андрей, объясни толком... – кивнул майор. – А то ни черта не понятно...
– Да-да, пожалуйста, – поднялся Рощин. – Пройдемте к стенду. Я ведь по основной специальности инженер по горному оборудованию, поэтому сразу и увидел. Вот сюда...
На этот раз Рощин привел Логинова с Тараскиным в другой зал небольшого музея. Здесь ни костей, ни окаменелостей юрской и других эпох не было. Всю площадь занимали стенды с малопонятными надписями типа «Внедрение флотации» или «Установка сухой сепарации».
– Так... – растерянно оглянулся Логинов. – И что?
– Нам вон туда, – кивнул в угол Рощин.
В углу располагался стенд с образцами транспортерных лент.
– Сразу показать или объяснить? – спросил директор музея.
– Лучше объяснить.
– Пожалуйста. Одной из самых больших проблем для любых горных комбинатов является проблема изнашиваемости транспортерных лент.
– Это такие толстые резиновые полосы, которые двигаются по конвейеру? – уточнил Виктор.
– Совершенно верно. Лента должна быть достаточно мягкой, но в то же время прочной, ну и так далее... Стоят они дорого, к тому же при замене приходится останавливать весь производственный цикл. Это я к тому, что мы перепробовали ленты практически всех европейских производителей, пока в девяносто четвертом году не обратились к американской компании «Аллес Чалмерс». Кстати, именно по проекту этой фирмы была когда-то построена наша обогатительная фабрика... Так вот, в девяносто четвертом мы получили первые образцы лент. И с тех пор пользуемся именно продукцией этой фирмы. Секрет в том, что для каркаса «Аллес Чалмерс» использует специальные нити на основе модифицированного кевлара. Это и придает лентам необходимую износоустойчивость...
– Так вы хотите сказать, что нить на зубе из ленты «Аллес Чалмерс»?
– Да. Точнее – это фрагмент поперечной вспомогательной нити каркаса... Вот смотрите. – С этими словами Рощин сдвинул в сторону стекло стенда и наклонился. – Вот здесь, на поперечном разрезе, ее видно... Можете сравнить сами.
Логинов с Тараскиным голова к голове склонились к стенду. Нити, конечно, были похожи, но не более того. Но этому было объяснение – нить амулета долгое время использовалась.
– Так, – оглянулся Логинов. – А можно нам небольшой кусочек для сравнения отрезать...
– Можно, конечно, – пожал плечами Рощин. – Только можете не сомневаться. Я на этих лентах в свое время собаку съел.
Пока директор музея ходил за ножом, Виктор сказал:
– Я чувствовал, что этот зуб выведет нас на след! Теперь он у нас в кармане!
– Гм... – вздохнул Тараскин. – Не хотелось бы вас огорчать, товарищ подполковник, но по этому следу можно сто лет идти...
74
– Что значит сто лет?
– А то и значит, что использованные транспортерные ленты у нас ходовой товар. Крышу на летнем домике перекрыть, дорожку на даче постелить – милое дело... Длина ленты, я думаю, метров сто пятьдесят, вот и представьте, по скольким дачам каждая из них разошлась. Найти того, кто вытащил нить для зуба, будет труднее, чем отыскать иголку в стоге сена.
– Вот же черт, – вздохнул Логинов и спросил у вернувшегося Рощина:– А какие еще комбинаты используют такую ленту?
– В том-то и дело, что в СНГ ленту «Аллес Чалмерс» используем только мы. Это дорогое удовольствие, но у нас сравнительно мало конвейерных линий. Поэтому мы можем себе позволить...
– Хоть это радует, – вздохнул Логинов, глядя на амулет.
Рощин тоже перевел взгляд на зуб и вдруг сказал:
– Разрешите?
– Пожалуйста...
– Нить вытащить можно?
– Можно...
Рощин извлек из зуба нить и посмотрел в отверстие на свет. Его лицо тронула досадливая улыбка:
– Как же я раньше об этом не подумал...
– О чем?
– Вы когда-нибудь пробовали просверлить в окаменелости отверстие?
– Да как-то не приходилось...
– А я пробовал, для музея. В общем, товарищ подполковник, это отверстие проделали лазером. Даю голову на отсечение...
– Лазером? – присвистнул Тараскин. – И где ж этот лазер теперь искать?
– А зачем его искать? Он у нас один. В цехе инструментов. На станке с ЦПУ.
– С чем?
– С цифровым программным управлением. Так что зуб этот кто-то там помнит наверняка.
– Что ж ты раньше молчал, Андрей? – вздохнул Тараскин. – Лапшу нам насчет этих чертовых лент вешал?
– Да я как-то сразу не сообразил... – виновато пожал плечами директор музея. – Позвонить начальнику инструментального цеха?
– Не надо, – быстро сказал Логинов. – Мы сами с ним свяжемся. Давайте по-быстрому нам нить... Большое спасибо за консультацию и, пожалуй – ста, о нашем разговоре никому ни слова. Понятно?..
75
– Давай на комбинат! – сказал Логинов, прикурив в «девятке» сигарету.
Его охватило нетерпение, передавшееся Тараскину. Тот рванул машину с места и погнал к окраине Егорьевска. Торчавший в засаде гаишник радостно выскочил из-за куста наперерез, но вдруг узнал «девятку» и даже не стал вскидывать жезл.
– Облом тебе, дядя! – хмыкнул майор.
Вскоре машина въехала в промзону. Ловко срезая углы, Тараскин кратчайшим путем добрался до небольшого аккуратного цеха, стоящего на отшибе у бомбоубежища.
– Значит, так, – сказал Логинов. – Особо не светимся и ксивами не размахиваем. Нам лишние слухи ни к чему. Ясно?
– А то... – кивнул Тараскин. – Айн момент.
Вытащив телефон, он узнал в справочной комбината номер и минуту спустя уже говорил с начальником инструментального цеха. Точнее, давал тому инструкции.
Следуя им, пару минут спустя начальник самолично вышел на крыльцо. Лет ему было где-то за пятьдесят, ничего приметного в его внешности не было – кроме лысины. Он был явно напуган и к «девятке» приблизился со всеми возможными мерами конспирации – как партизан к явке.
– Ну ты и здоров людей стращать, – вздохнул Логинов, опуская стекло. – Федор Тимофеич! Быстрее, мы вас уже заждались!
– Здравствуйте! – пробормотал начальник цеха, плюхнувшись на заднее сиденье.
После обмена приветствиями и демонстрации удостоверения Виктор вытащил из кармана зуб и кратко изложил суть проблемы.
– Короче, Федор Тимофеич! Нам нужно как можно скорее узнать, кто, когда и для кого прожег лазером
