– Мы знаем, кто такой Логинов, Василий Степанович, так что не отвлекайтесь.
– Так вот, Логинов этот от бесперспективности, что ли, ухватился за совершенно призрачную улику – амулет в виде зуба, случайно потерянный киллером в сервисном центре...
– В каком сервисном центре?
– В том, в котором обслуживался «Мерседес» Малькова.
– А-а, понятно... И что?
– И выехал, вернее, вылетел в Егорьевск.
– Это где?
– Кажется, на границе Курской и Белгородской областей.
– Понятно... – задумчиво прикусил губу Бродский. – И что? Есть хоть какой-то результат?
– Вот этого я не могу сказать. Если Логинов там что-то и накопал, то проинформировал он об этом только руководителя следственной группы Архипова. А моя дочка там выполняет больше технические...
– Мы это знаем, Василий Степанович. Но, кроме выполнения в следственной группе чисто технических функций, ваша дочь, простите, еще и спит с этим Логиновым, так что...
– Точнее – спала, – вздохнул Волочков, переведя взгляд в угол.
– Ну спала, какая разница? – нервно посмотрел на него Бродский.
– Разница в том, что как раз когда я был у нее, – по-прежнему глядя в угол и еще больше мрачнея, проговорил Волочков, – ей из Егорьевска позвонил Логинов. И у них состоялся очень неприятный разговор – Клава даже вышла в другую комнату...
– Что за разговор?
– Не знаю подробностей, но она вернулась в слезах. В общем, они вдребезги разругались...
– Как разругались?! – вскрикнул Бродский. – Вы что, шутите?
– Да какие тут шутки? Клава моя единственная дочь, и я... и я...
– Да при чем тут вы? У Логинова с вашей дочкой что случилось-то? Из-за чего они разругались, а?
– Простите, но я в личные дела своей дочки соваться не привык! – возмутился Волочков. – Тем более заглядывать к ней в постель!
– Так привыкайте! – грохнул кулаком по столу Бродский. – Тоже мне отец благородного семейства выискался! Зажрались вы, господа хорошие, на своих постах, забывать стали, кто вас в Белый дом попроталкивал! Ничего, я вас в чувство приведу! Понадобится – и в постель будете заглядывать, и свечку держать! – На несколько секунд в кабинете клубного ресторана повисла тишина. Бродский схватил свой стакан с апельсиновым соком и осушил его в три глотка. Потом утерся тыльной стороной ладони и уже почти спокойно спросил:
– Ясно?
– Ясно...
– Ясно... – один за другим ответили Мишины собеседники.
– А если ясно, то к вечеру у меня должна быть самая последняя информация о ходе следствия. И как вы ее добудете, меня не интересует! Хоть презервативы на головы надевайте и прячьтесь под кроватями, хоть свечки держите, хоть с Архиповым в бане парьтесь... Мне важен результат. Все. Разбегаемся. Встречаемся здесь же. Во сколько, уточните у моего секретаря...
109
На зеленом сукне казино под названием «Российская империя» в девяносто первом году было много номеров. Почти все игроки столпились у номера «99» – Москвы. А Самвел Матевосян сделал ставку на «Зеро» – провинциальную Чечню, о которой мало кто тогда и слышал. И не прогадал.
Мятежная республика сделала его богатым. Потом, прозрев, к «Зеро» потянулись другие игроки – олигархи, генералы, предприниматели и банкиры. Но Самвел поставил свою фишку первым, и сдвинуть его с места было уже непросто.
И вот в девяносто седьмом году его банк стал единственным уполномоченным банком правительства Ичкерии по трансфертам Федерального центра. Самвел Матевосян отлично понимал, что от него требуется. И переговоры прошли очень быстро – к взаимному удовлетворению.
На радостях – благо времени до отъезда Самвела осталось много – руководство Ичкерии решило угостить Самвела Матевосяна эксклюзивным зрелищем...
Хункар-паша выскочил из своего домика и, семеня чуть в сторонке, повел дорогих гостей к спецбаракам. Чеченец в черном, представитель руководства Ичкерии, загадочно улыбался. Самвел, которого в детали сюрприза не посвятили специально, терялся в догадках.
Наконец, миновав два поста, гости оказались на территории Лечи Хайхароева. Хункар-паша сюда доступа не имел. Он передал гостей в руки Лечи, вздохнул, нацепил фуражку и посеменил назад.
Хайхароев провел Самвела и чеченца в черном в самый большой барак. Здесь их поджидал стол с выпивкой и два кресла.
– Усаживайтесь, пожалуйста, – отодвинул кресла Лечи. – Сейчас начинаем...
Барак утопал в темноте, только на столе тускло светился двадцатипятиваттный матовый светильник. По большому помещению гуляли сквозняки, из угла доносились какие-то шорохи.
Самвел вдруг почувствовал себя неуютно и украдкой оглянулся. От его спутника в черном это не ускользнуло, и он поспешил успокоить гостя:
– Все в порядке, дорогой Самвел! Сейчас все начнется... За тебя!
Самвел кивнул и едва пригубил дорогое вино. Пить ему в тот момент совершенно не хотелось. Армянина охватило смутное беспокойство, поскольку он никак не понимал, к чему все это...
И тут темнота вдруг начала расступаться. Помощник Лечи Хайхароева двинул рычажок реостата. И огромная сцена – во всю длину стены барака – вдруг проступила из мрака. Одновременно помощник Лечи включил магнитофон, и в бараке прокукарекал петух...
110
Смирницкий позвонил Бродскому еще до обеда. Тот немало удивился, принимая у секретаря трубку, и буркнул:
– Что там у тебя, Андрей Петрович?
– Нужно встретиться...
– Так мы же договорились на вечер, забыл, что ли? – досадливо проговорил Бродский.
– Ты не понял. Встретиться нужно сейчас, – с ударением проговорил Смирницкий.
– Вот черт, а в чем дело?
– Если бы я мог сказать, я бы уже сказал...
– Так, – сразу посерьезнел Миша. – Понял. Где, когда? У меня, честно говоря, времени в обрез.
– У меня тоже. Мне вице-премьеру нужно о результатах командировки докладывать, так что подъезжай лучше прямо в Белый дом. Я буду ждать тебя внизу. Сможешь?
– Смогу. Минут через двадцать.
– Пропуск заказать?
– Смеешься? Если понадобится, я в Георгиевский зал на роликовых коньках заеду, не то что в ваш голимый Белый дом... Через двадцать минут жди.
Ровно через двадцать минут Бродский в строгом деловом костюме встретился на первом этаже Дома правительства со Смирницким. Тот изобразил притворное удивление:
– Здравствуйте, здравствуйте, какими судьбами? Как здоровье? Хорошо, что встретил вас, хочу уточнить одну мелочь по колымской концессии...
Говоря это, Смирницкий под локоток увлек Бродского за угол, в укромный коридорчик. Здесь он воровато оглянулся и перешел на шепот:
– Короче, дело вышло на новый уровень. Учитывая твои э-э... связи с убитыми, я думаю, тебе об этом нужно знать. Логинов каким-то образом получил в Егорьевске от киллера письмо...
– Что за письмо? – нахмурился Бродский.
– О его содержании мой человечек в Генпрокуратуре разузнать ничего пока не смог. Но зато он узнал, что Архипов с утра доложил его генпрокурору, а тот собирается везти копию в Кремль... Самому! Теперь понял?
– Так, – быстро посмотрел на часы Бродский, – сегодня у нас что? Ага! Точно! Сегодня день ежемесячной плановой встречи генпрокурора с президентом... Вот черт! Как неудачно! Значит, поделать уже
