в тень старого дома с вывеской «Перукарня». По-нашему «Парикмахерская». Но ее одернул гортанный окрик. Поневоле ей пришлось вернуться на солнцепек. Туда, откуда ей была лучше видна площадь и где она сама была бы как на ладони.
Вот уже второй день в сопровождении двух охранников она топталась на площади, куда приходили автобусы из Керчи. Охранники ей попались какие-то совсем дикие. Черные, страшные, прямо мавры какие- то. По-русски говорили через пень-колоду, хотя, возможно, хорошо понимали. Между собой они общались на каком-то тарабарском наречии, похожем на петушиный клекот. Оба были злые как собаки. Местные шарахались от них как от огня. И было отчего.
Так, один из них увидел в руках проходившего мимо пьяницы бутылку водки, вырвал и разбил об асфальт.
— Ислам зымля, выно пыть нэту! — заорал он на испуганного алкаша и сбил с ног затрещиной.
В другой раз пристали к девчонке в слишком короткой, по их мнению, юбке.
— Ислам зымля, пырастытутка ходить нэту!
И отвесил ей пощечину. Пару раз мавры зарядили пенделей проходящим мимо парням. Просто так, шутки ради. Чтобы помнили, кто здесь хозяин. Пендели сопроводили непременным комментарием:
— Ышак пацаным! Кутак-башка!
Парни, на вид крутые и крепкие, в драку не полезли, поворчали и с гордым видом удалились. Возможно, причиной тому были короткие автоматы, контуры которых обрисовывались под плащами охранников.
Милицейские патрули, проходя мимо, не обращали на них никакого внимания. Пару раз Капитолину подмывало броситься к ним и попросить помощи. К счастью, она сразу отказалась от столь бессмысленной попытки. Охранники не спускали с нее настороженных глаз.
Где-то в других частях городка, возможно, на соседней улице, так же фланировали ее товарищи: Олимпиада, Валерик и Михаил Гордеев. Капитолине оставалось только надеяться, что Поручик находится где-то далеко, в безопасности. И вызывает на помощь могучую Красную армию. Или что-нибудь в этом роде.
Поручика она увидела неожиданно и вовсе не там, где надеялась. Он сошел с пригородного автобуса и, как ни в чем не бывало, отправился в направлении забегаловки с типичным для этих мест названием «Якорь».
Капитолина вовремя отвела от него взгляд, словно и не узнала. Будто видела в первый раз. Кажется, мавры ничего не заметили. Они хоть и привычные к жаре, но тоже приморились.
Тем неожиданнее было для нее спустя минут пять-семь услышать прямо за спиной знакомый голос:
— Вот это встреча! Ты здесь откуда? И на фига на солнце жаришься? Пойдем в тенек, пивка попьем.
От удивления она чуть не задохнулась. Он что, с ума сошел? Не понимает, что сейчас…
А он с легкой улыбкой идиота попросил:
— Посчитай вслух от пяти до нуля.
Даже не спросив, зачем это надо, она послушно принялась выговаривать цифры:
— Пять-четыре-три-два-один-ноль…
Лицо Поручика вдруг приняло странное, отсутствующее выражение. И тут же справа и слева от него выросли фигуры бдительных стражей.
— Это она?! — рявкнул один из них, глядя в глаза Капитолине и указывая пальцем на Поручика.
Вот и думай — кого он имел в виду?
Поручик думать не стал, а сразу же воспользовался оплошностью злого, но наивного козопаса и одним движением сломал ему выставленный палец.
— Ы-ы-ышак, шайтан! — заорал раненый, пытаясь здоровой рукой выпутать из плаща автомат.
— Мама твоя ышак, — продемонстрировал Поручик недурное знание варварских языков и тут же ударом подошвы сломал незадачливому воину колено.
Капитолина, услышав хруст костей, едва не упала в обморок.
Второй бедуин оказался проворнее и выхватил из-под одежды короткий «калаш». Но выстрелить не успел. Поручик сделал ногой затейливое движение, и от автомата в одну сторону отлетел рожок магазина, а в другую — патрон из затвора.
— В следующий раз бери винтовку со штыком, о храбрейший из трахателей овец, — посоветовал Поручик растерявшемуся противнику и ударом кулака расплющил его большой, похожий на баклажан, нос. И прокомментировал: — Тут рус зымля. Злой тугарин капут! Ферштейн, гамадрил?
Враг замертво рухнул на прогретую щедрым крымским солнцем землю. На сей раз от хруста ломающегося носа Капитолина все-таки упала в обморок. Не то чтобы совсем упала, но на какое-то время утратила способность видеть, слышать и соображать. В себя она пришла, когда Поручик заталкивал ее в автобус, шедший в Керчь. Там он бережно опустил ее на сиденье и сказал:
— Приедешь в Керчь, иди к Пал Андреичу, к профессору Голубеву. Из больницы, я думаю, его уже выписали. Вот адрес на бумажке, а вот деньги. Он страшно беспокоился за вас, теперь обрадуется. Остальные-то живы?
— Да, — она все еще не пришла в себя окончательно. — Липа, Валерик, Мишка. Все в городе, тебя ищут. Нас заставили…
— Не бери в голову, я все понимаю, — успокоил ее Голицын. — Часы у Олимпиады?
— Да, — снова кивнула Капа. — А почему ты не сразу ко мне подошел?
— Ну, — он пожал плечами, — надо же было посмотреть, кто тебя пасет, сколько их. Может, тебя живцом при засаде выставили. А оказалось — просто впередсмотрящей…
— И ты это понял за пять минут? — не поверила Капитолина.
— Быстрее, — признался он. — Просто очень захотелось пивка глотнуть, в автобусе очень жарко было. Ну, счастливо тебе.
Она боязливо взглянула на него:
— Ты их спасешь?
— Наших? Не вопрос.
— Не только наших. Там в подземельях человек сто держат.
— И их спасем, не волнуйся. — Поручик собрался уходить.
— Постой, — Капитолина тронула его за рукав. — Знаешь, не хотела говорить, но, по-моему, Гордеев сломался. Если встретишь его, будь осторожен, не доверяй.
Автобус тронулся, и Поручик соскочил с него на ходу через открытую по случаю жары дверь.
В последнюю минуту Капитолина высунулась из окна и помахала ему вслед. Поручик махнул в ответ.
— Боже, как трогательно. Я сейчас прямо-таки расплачусь, — пробормотал он себе под нос. — Значит, главное дело сделано. Остается пустяк — спасти оставшихся заложников и уничтожить террористов.
Тут удача, сопутствующая старшему лейтенанту, повернулась к нему спиной. Навстречу ему, внимательно шаря по сторонам цепким взглядом и разговаривая по мобильнику, шел знойный мачо. Поручик сразу его узнал. Этот парень вместе со своим напарником пытался затащить в машину студенток возле взорванного поезда. Его напарника Голицын нашел с дыркой во лбу в лодке на Тузле. А этот, значит, жив- здоров. Тоже, поди, его ищет. Поди, с ног сбился, бедолага. А сюда приперся, потому что те два пастуха, что при Капитолине крутились, на связь не вышли.
Но и знойный мачо тоже узнал Поручика, хотя видел всего секунду. К сожалению, он находился слишком далеко от старшего лейтенанта. Но даже если бы Голицыну было из чего стрелять, он не стал бы этого делать. Между ним и террористом было слишком много народа.
Впрочем, тот тоже не стал стрелять, а развернулся и дал ходу в ближайший переулок. К тому моменту, когда Поручик обогнул угол дома и заглянул в переулок, там уже было пусто.
Старший лейтенант не стал расстраиваться, а уверенно направился к ресторану «Якорь», где его должны были ждать остальные члены группы. Из соображений конспирации они решили пробираться в Причерноморск поодиночке и по возможности с разных сторон. Поручику пришлось проделать самый долгий
