– Ладно, ладно, – примирительно проговорил Логинов, поспешно отступая к двери. – Сейчас свяжемся с вертолетчиками. Только они, наверное, пьяные все…
– Не знаю! Это твои проблемы!
– Мои, мои, – кивнул Виктор. – Успокойся…
Он не подавал виду, но ситуация серьезно осложнилась. Заметив движение Логинова, Матросов запаниковал, отступил назад к перегородке и чисто интуитивно спрятал руку с пистолетом за голову малышки, уткнув дуло в ее затылок.
Ни о какой стрельбе теперь не могло быть и речи. Жизнь девочки висела на волоске и всецело зависела от Логинова. От его выдержки, хладнокровия и умения…
Глава 40
Уже с минуту с улицы доносился вой сирен. Чуть позже по потолку, пробившись над оконными шторами, пробежали ядовитые вспышки мигалок.
– Успокойся, майор, – повторил Виктор, услышав на лестнице топот тяжелых ботинок. – Будет тебе «вертушка».
– Я спокоен! Не надо меня успокаивать, понял?! Я спокоен, спокоен!!!
– Я вижу, – сказал Виктор. – Извини, я сам немного нервничаю. – Ботинки топали уже по коридору. Матросов заметно напрягся, и Виктор крикнул: – Не приближайтесь! У нас тут заложник! Пусть подойдет кто-то один с рацией!
Шаги тут же затихли, но Виктор ощущал за спиной движение. «Альфовцы» неслышно крались вдоль стен.
– Где рация? – заорал он.
– Рация тут, – донеслось сзади.
Матросов не отводил взгляда от двери, и Виктор громко сказал не столько для того, кто подошел с рацией, сколько для других «альфовцев»:
– Ближе не подходить! Ясно? Я спрашиваю – всем ясно?
– Так точно.
– Хорошо. Кто-нибудь немедленно свяжись с управлением. Мне нужен Кабанов.
Пока выходили на связь и искали Кабанова, Виктор в целях психологической разгрузки перекинулся парой ничего не значащих фраз с Матросовым и наконец как следует рассмотрел перегородку, разделявшую комнату на две части. Вернее – не саму перегородку, а то, что на ней было нарисовано.
Судя по всему, у того, кто намалевал этот натюрморт, было плоховато с головой. Верхняя часть пейзажа изображала как бы Елеонскую гору, а пара неопределенных сооружений справа – Иерусалим. На вершине горы стоял карикатурный Иисус с Евангелием в левой руке, а ниже полукругом – двенадцать апостолов.
Виктор сначала не поверил своим глазам, но, разобрав надпись на древнегреческом, убедился, что он не ошибся. Отступив к перегородке, Матросов практически слился с силуэтом Иуды Искариота, заняв его место в шеренге апостолов.
Внизу под Елеонской горой в разрезе был изображен ад. Над самым полом там клокотала магма и торчали рога чертей. Между двумя этими географическими пунктами была нарисована дверь – очень узкая – в точном соответствии с наставлениями Библии – и снабженная соответствующей надписью на древнегреческом. Что-то вроде того, что узки врата рая, но нужно пытаться в них протиснуться.
Пользуясь тем, что Матросов немного расслабился, Виктор смог более детально рассмотреть и наружную стену комнаты. Он лихорадочно искал варианты обезвреживания майора, но вынужден был констатировать, что окна плотно зашторены и использовать снайпера не удастся.
– Есть! – проговорил сзади «альфовец». – Кабанов на связи!
– Передай ему, пусть срочно свяжется с аэродромом вертолетного училища в Авдеевке и узнает, когда реально они могут подготовить и поднять вертолет!
«Альфовец» начал передавать слова Логинова, но Кабанов тут же его перебил. Виктор и сам слышал надтреснутый голос, а «альфовец» его еще и дублировал:
– Он говорит, что председатель спецкомиссии Марченко с борта самолета уже третий раз требует, чтобы вы немедленно доложили обстановку и получили инструкции. Если вы не выйдете на связь с его бортом в течение ближайших двадцати минут, Марченко обещает лишить вас звания и уволить из органов… Кроме того, вы должны немедленно связаться с Москвой.
– Скажи Кабанову, пусть пошлет их всех к черту!.. – бросил через плечо Виктор, не отводя взгляда от Матросова, который внимательно прислушивался к происходящему.
– Так и сказать? – немного опешил «альфовец».
– Ну, не совсем. Скажи Кабанову, пусть передаст этому Марченко и в Москву, что я ранен и нахожусь в контакте с террористом, захватившим заложницу. Но как только смогу, обязательно со всеми свяжусь. Если выживу, конечно.
– И о заложнице пусть доложат президенту! – вдруг крикнул Матросов. – И в средства массовой информации!
– Зачем? – тихо спросил Логинов.
– Затем, чтобы ты не вздумал дергаться, ясно? Чтобы все решала Москва!
– Ясно, – кивнул Виктор. – Без проблем. Передай Кабанову, пусть срочно позвонит в Кремль президенту и скажет, что тут у нас такой себе Матросов захватил заложницу…
– Не шути, не шути со мной! Я выстрелю! – взвизгнул майор.
– Спокойно, спокойно, майор… Передай Кабанову, пусть срочно доложат руководству о захвате заложника. Это требование террориста…
– Да! Так и передай, – нервно поддакнул Матросов. – Где вертолет, где вертолет, я спрашиваю?
– Спокойно, майор, спокойно. Сперва доложат о тебе в Москву и сразу займутся вертолетом. Ты же сам так захотел.
– Быстрее пусть занимаются, быстрее!
«Альфовец» передал Кабанову все, что сказал Виктор. Тот переспросил насчет ранения Логинова и пообещал как можно скорее связаться с Авдеевкой.
Потом потянулись мучительные минуты неопределенности и ожидания…
Логинов знал по опыту, что в такие минуты может случиться все что угодно. Надломленная психика террористов часто не выдерживала напряжения, и тогда они вели себя непредсказуемо. А в результате погибали ни в чем не повинные люди…
Для того чтобы снять напряжение, существовало несколько способов, но ни водки, ни наркотиков Матросов не просил. Штатного психолога в Ипатьевском управлении ФСБ тоже не было. Скорее всего Кабанов даже не догадывался о том, что они вообще существуют в природе.
Виктор старался ни на минуту не терять контакта с Матросовым. Это было очень важно, поскольку главное, довлеющее чувство, которое испытывают все террористы, – животный страх за свою шкуру. Нельзя было допустить, чтобы этот страх вырвался наружу.
Однако в какой-то момент Матросов замкнулся. Вглядываясь в его осунувшееся лицо, Виктор пытался предугадать его возможные действия. Напряжение нарастало с каждой секундой.
Из коридора донесся какой-то шум, потом – голоса, но Матросов на них даже не отреагировал. Он по- прежнему держал руку с пистолетом за головой впавшей в ступор малышки. В этой ситуации ни о каких действиях по ее освобождению речи быть не могло. Шум в коридоре не затихал, и Виктор разобрал низкий голос священника и обозленные – «альфовцев».
– Что там? – крикнул он.
– Поп. Хочет поговорить с террористом, – ответил один из бойцов.
Виктор задумался лишь на какую-то долю секунды. Потом решил рискнуть.
– Пропустите его! – Когда священник засопел за его спиной, Виктор негромко сказал: – Матросов! Матросов! К тебе священник. Хочет отпустить грехи.
