до сих пор не располагаем приемлемым описанием его внешности. А за ним – десяток дерзких убийств в вашем регионе. Специализация – преступные авторитеты. Но это было бы еще полбеды. Два месяца назад в Москве был застрелен президент крупнейшей нефтяной компании. Неделю спустя – известный банкир. Почерк тот же, и никаких зацепок. Мы даже не смогли установить, Клоун это был или кто-то сработал под него. В общем, он опасен уже не только как убийца, но и как объект для подражания. Если так пойдет дальше, то скоро все киллеры в России нацепят одинаковые клоунские носы. Понимаете, к чему это приведет? Клоун – это уже не кличка, а целое явление. Даже, если хотите, легенда. При одном его упоминании бледнеют авторитеты и олигархи. Я занимаюсь Клоуном уже полгода, и впервые за это время нам удалось напасть на его след. Оперативный источник сообщил, что некто Батон должен в ближайшее время встретиться с ним, чтобы заказать одного человека. Мы организовали слежку за Батоном, но нас, к сожалению, опередили бандиты...
– Понятно, – вздохнул я.
– Вот и отлично. А теперь, товарищи, перейдем к деталям...
Глава 23
Я лежал на Лелькином продавленном диване и смотрел очередной дурацкий сериал. Рядом со мной призывно выпячивалась из-под халата крутая Лелькина ягодица, но ни о каком сексе не могло быть и речи.
На крохотной темной кухоньке при полном параде усердно потел участковый, в ванной-туалете помирал от жары собровец в маске и камуфляже. Я лежал в одних трусах, но даже это помогало слабо. Духота в Лелькиной конуре стояла жуткая.
В общем, первая фаза операции, как называл эту дурость Динозаврович, была в самом разгаре. За стенкой в соседней «малосемейке» прятались еще два собровца, а внизу в машинах сидели четыре рубоповских опера. Периодически они переговаривались по рации с собровцем, который торчал в Лелькиной ванной.
К происходящему Лелька относилась стоически, особенно после того, как окончательно убедилась, что я вернулся не за деньгами. Новые туфли на платформе стояли рядом с телевизором на столе, так что Лелька могла любоваться ими без отрыва от сериала в рекламных паузах. Время было около половины одиннадцатого вечера, и я с ужасом думал о предстоящей веселенькой ночке с участковым на кухне и собровцем в туалете.
– Ты куда? – оглянулась Лелька.
– Схожу голову намочу.
– А-а...
Перебравшись через Лельку, я прошлепал босыми ногами к двери ванной и прошептал в щель:
– Свои.
Из мрака кухоньки на меня смотрел восхищенным взглядом совсем молодой участковый. Естественно, что в детали операции его никто не посвящал, и он, кажется, принимал меня чуть ли не за Штирлица.
– Чего?.. – приоткрыл дверь собровец.
– Умыться.
– Заходи.
Собровец нес нелегкую службу на унитазе, я протиснулся к ванне, открыл кран и подставил голову под жиденькую струйку.
– Третий, Четвертый, внимание! – ожила у собровца рация. – В подъезд зашли два человека!
– Третий понял!
– Четвертый понял! – проговорил собровец.
Не обращая внимания на эту болтовню, я вытерся, забросил полотенце на веревку и вернулся к Лельке. Таких «вниманий» за сегодня было столько, что я уже сбился со счета. Где-то наверху натужно загудел двигатель лифта. Потом на пару секунд умолк и снова загудел. Лифт остановился несколькими этажами ниже, лязгнули двери, и все умолкло.
Я вздохнул и взглянул поверх Лелькиной ягодицы на экран. Сериал вроде был уже другой, но артисты те же.
– Может, переключим куда-нибудь? – безнадежно спросил я.
– Ты че – у Розалии же в этой серии должен быть выкидыш!.. – в ужасе уставилась на меня Лелька.
И тут в дверь позвонили.
Глава 24
Лелька испуганно посмотрела на дверь и оглянулась. Я приложил палец к губам и приподнялся на подушке.
– Первый! У нас звонок! – донесся из ванной голос собровца.
– Вас понял! Всем внимание! Третий, что видишь? – крякнула рация.
– Какая-то баба! Соседка вроде! Дверь в квартире напротив открыта!
– Четвертый! Спросите, что она хочет?
Собровец выглянул из коридорчика и кивнул Лельке на дверь. Лелька вышла в коридор и спросила:
– Кто там?
– Леля! Это я, Антонина! У тебя хлеба нет? А то Степану в ночь на работу идти, кинулась, а в хлебнице пусто!
– Первый! Она хлеба просит, – быстро проговорил в рацию собровец.
– Всем отбой! – крякнула рация.
– Вас понял, – сказал собровец и двинулся в ванную.
Лелька растерянно оглянулась и спросила шепотом:
– Так хлеба ей дать-то? Или как?
Собровец махнул рукой и закрыл за собой дверь ванной.
– Лелька! Ты чаво? – не унималась на лестнице соседка. – Хлеба-то дашь?
– Щас! Щас! – проговорила Лелька, поворачивая замок.
Дверь открылась, и соседка тут же увидела меня – в трусах на диване.
– Ой! Извиняюсь, что помешала, – смутилась она, отводя глаза в сторону. – Здрасьте...
– Здрасьте, – вздохнул я.
– Ничего, ничего, Антонина, – успокоила ее Лелька. – Подожди секунду, я щас...
Лелька двинулась на кухню, я зевнул и уставился в телевизор. Там у Розалии как раз начался выкидыш. Лелька тем временем вернулась из кухни с краюхой хлеба.
– Вот, держи.
– Спасибо, спасибо, – проговорила соседка. – Еще раз извиняюсь. До свидания!
– До свидания! – оглянулся я на дверь.
– Пока, Антонина! – кивнула Лелька, взявшись за колесико замка.
Я уже начал поворачиваться и вдруг увидел показавшуюся за спиной соседки рожу типа со шрамом. Следом за ним снизу с лестницы вынырнул еще один бандит.
– Дверь!!! – завопил я, вскакивая на диване.
Лелька уже заметила своего незадачливого любовника и попыталась захлопнуть дверь, но не успела. Отшвырнув соседку, тип со шрамом рванулся в квартиру. В прыжке он ударил ногой в дверь, Лелька вместе с ней отлетела в сторону и загремела в ванную.
В это время я прыгнул с дивана и прижался к стенке слева от двери комнаты. Из ванной доносились стоны Лельки и мат собровца. В квартиру заскочил второй бандит, и дверь тут же захлопнулась. Я понял, что надеяться на рубоповцев нечего, и покрепче сжал в руках подушку.
Едва тип со шрамом возник в проеме, я тут же изо всех сил ударил его подушкой по руке с пистолетом. Пистолет я не выбил, тип со шрамом непроизвольно выстрелил, но пуля ушла в пол.
Тут из кухни донесся крик участкового:
– Руки!
Следом в коридорчике грохнул выстрел и раздался вопль второго бандита:
– Меченый! Тут менты!
За это время я сумел вцепиться в правую руку Меченого и попытался вырвать пистолет.
