Но самое главное отличие дыхательного аппарата от акваланга состояло в том, что дыхание осуществлялось по замкнутому циклу. Если в акваланге выдыхаемый воздух попросту стравливался в воду, то в дыхательном аппарате он очищался от углекислоты и снова вдыхался. Это было не так важно для гражданских дайверов, но для подводных диверсантов имело первостепенное значение. Ведь обнаружить аквалангиста по мириадам вырывающихся на поверхность воды пузырьков проще простого.
Открыв вентиль баллона с дыхательной смесью, Кащеев пару раз вдохнул на пробу, после чего закрыл воздушный клапан. И снова вдохнул, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Ощущения абсолютно не изменились. И Кащеев подал Мэтью знак, что все в порядке. Мэтью кивнул в ответ.
После этого оба повернулись к открытому люку шлюза. Шлюз очень напоминал торпедный аппарат, только был намного короче и намного большего диаметра. Мэтью забросил в него прорезиненный мешок с поклажей и ловко забрался следом. Кащеев последовал его примеру. Они уселись, опершись спинами в полукруглые стенки.
Стоявшие в отсеке командир «Наутилуса» и молодой парень в бейсболке переглянулись. Парень шагнул вперед, заглянул внутрь шлюза и кивнул. После чего закрыл люк. Несколько секунд ушло на то, чтобы завинтить штурвал. Потом над головами Мэтью и Кащеева зажегся красный глазок.
Мэтью потянулся к нему и дотронулся пальцем. Встроенный сенсор сработал, и глазок на миг стал зеленым. После чего замигал желтым – точь-в-точь как светофор. Послышалось шипение. Под ногами едва слышно заструилась вода.
Кащеев чувствовал себя абсолютно спокойно. Наверное, потому, что в подводном деле был не новичком и понимал, что происходит. А происходило то, что шлюз постепенно заполняли забортной водой. Единственная опасность для них с Сэмом заключалась в резком повышении давления, но это, естественно, было абсолютно исключено технически.
Впрочем, Мэтью на всякий случай контролировал напарника, повернув голову. Уж он-то отлично знал, что, оказавшись в замкнутом пространстве шлюза или, того хуже, тесного торпедного аппарата, даже самые отъявленные храбрецы, случается, вдруг теряют голову без всякого азотного наркоза. Именно паника в девяноста процентах случаев является причиной гибели подводников и аквалангистов.
Но Кащеев держался молодцом. И даже, вскинув руку, успокоительно помахал Мэтью. Дыхательные аппараты имели встроенные переговорные устройства, но, покуда шлюз не заполнился водой, толку от них было мало. Сэм Мэтью кивнул и отвернулся.
Вода быстро прибывала. Вверху мигал желтый глазок светодиода. В его всполохах камера шлюза казалась мрачной дьявольской клетью, предназначенной для медленного и мучительного лишения жизни находящихся в ней узников. Но Сэм Мэтью и Григорий Кащеев были абсолютно спокойны. Они давно не верили ни в Бога, ни в черта…
91
– «Альдебаран»! Застопорите ход! – крякнул динамик малого пограничного катера. – Сейчас к вам будет высажена досмотровая группа!
– Че это за дела, кэп? – немного растерянно проговорил Моня.
Насчет кораблей Лизка, конечно, слегка преувеличила. Никакие корабли «Альдебаран» не окружали. Это были два пограничных катера. На носу каждого из них были установлены крупнокалиберные пулеметы. Один из катеров остановился поодаль, второй подходил к яхте.
– Не знаю! – приоткрыл дверь рубки капитан. – Может, из-за войны с грузинами…
– Моня, они нас что, арестуют, да? – уцепилась за рукав Мони Лизавета.
– Да на фиг мы им нужны? – отдернул руку Моня, но в голосе его особой уверенности не чувствовалось.
Стального цвета катер быстро подошел к левому борту «Альдебарана». На борт яхты ловко перепрыгнули трое пограничников с автоматами, в касках и спасательных жилетах. Последним, далеко не так ловко, на «Альдебаран» десантировался мужчина лет тридцати. Он был в камуфляже без опознавательных знаков. Моня, будучи тертым калачом, с ходу опознал в нем фээсбэшника.
– Блинский Витек! – пробормотал он совсем тихо.
Досмотровая группа вела себя очень культурно. Сперва старший проверил документы на яхту у кэпа, потом по очереди сличил фото в загранпаспортах у Мони, Шварца и Лизаветы.
– Больше на борту никого нет? – спросил старший.
– Нет, – махнул головой капитан «Альдебарана».
– Покажите, пожалуйста, внутренние помещения!
Кэп в сопровождении двоих пограничников нырнул в надстройку. Переодетый фээсбэшник, тоже будучи тертым калачом, обратился к Моне:
– Какова цель вашего визита?
– Отдых, – пожал плечами Моня.
– А в Турции что, не понравилось?
– Турок там до фига, командир, – сказал Моня. – А мы ж русские как-никак. Отдыхать по-другому привыкли…
– Понятно, – улыбнулся фээсбэшник, переглянувшись с пограничником.
– А что мы не так сделали? – спросил Моня. – Что вы нас на абордаж?
– Да это никакой не абордаж. Просто у нас тут на днях состоится заседание комитета по организации Олимпиады. Вот мы и проводим плановые мероприятия…
– И надолго эти ваши мероприятия?
– До окончания заседания. Хотите совет?
– Хочу, – кивнул Моня, уже сообразивший, что Логинов тут ни при чем.
– Я бы на вашем месте, – здесь фээсбэшник красноречиво посмотрел на Шварца, – пока воздержался от выхода в город. А то вас на каждом углу будут останавливать с такой фактурой. Для проверок…
92
Вода заполнила камеру шлюза доверху. Только возле мигающего глазка еще какое-то время беспокойно метались пузырьки воздуха, но вскоре исчезли и они. Давление в камере медленно выравнивалось с забортным. Когда это произошло, индикаторный светодиод перестал мигать, зажегшись ровным сине-голубым цветом.
Сэм Мэтью протянул к нему руку. Сенсор сработал немедленно. И светодиод снова замигал. Наружный люк камеры начал медленно открываться. Автоматически. На случай отказа привода его можно было открыть и вручную, вращая штурвал. Но любое физическое усилие под водой сопряжено с повышением расхода дыхательной смеси. А от ее количества напрямую зависит жизнь пловца. Поэтому Сэм Мэтью сидел словно мумия. Он знал цену каждого галлона кислорода.
Кащеев же развернулся и смотрел в сторону открывающегося люка. Как ни был он уверен в своем дыхательном аппарате, но инстинктивно ему хотелось покинуть шлюз как можно быстрее. Мэтью хладнокровно дождался, пока индикатор зажегся обычным цветом «белое тепло».
– Ты готов? – спросил он негромко.
– Да! – кивнул Кащеев.
– Тогда вперед.
Подхватив мешок с поклажей, Сэм Мэтью выбрался первым. За ним из шлюза выскользнул Кащеев. Мэтью включил на маске фонарь и коснулся пальцами наружного сенсора. Индикатор внутри шлюзовой камеры выключился. Одновременно это было сигналом экипажу «Наутилуса», что выход прошел нормально.
Вслед за Мэтью Кащеев тоже включил фонарь на маске. Теперь они напоминали двух шахтеров,
