за перегородки, которая разделяла комнату на две части, высунулся Саид.
– Амир, машина! – негромко сообщил он.
Слух у обоих за годы войны обострился до предела.
– Все в порядке, – кивнул Руслан.
– Ильгара не будить? – На всякий случай уточнил Саид.
– Нет, – мотнул головой Руслан и повторил: – Все в порядке!
Ильгар по привычке отсыпался. Точнее, они отсыпались по очереди с Саидом, поделив время дежурства напополам.
– Понял, амир! – И Саид скрылся за перегородкой.
Байсогулов, убрав звук телевизора, стал прислушиваться к происходящему в доме. Несколько секунд спустя он расслышал, как далеко в коридоре под аккомпанемент едва различимых голосов протопали ноги. Потом приглушенно хлопнула пара дверей. Ну, а примерно минуты три-четыре спустя к двери комнаты чеченцев приблизились шаги.
Хозяин постучался, заглянул и сообщил:
– Тебя ждут!
Руслан выключил телевизор и поднялся из кресла. Посмотрев на беззвучно выглянувшего из-за перегородки Саида, он молча остановил его и быстро вышел в коридор…
– Понятно, – сказал Логинов, делая пометку в блокноте. – Значит, с вашим третьим мужем Аграфеновым вы развелись месяц назад. И он тоже был артистом…
– Актером, – поправила Инга.
– Да-да, актером, – кивнул Виктор. – А как вы расстались? Я имею в виду – моральные или материальные претензии у него к вам могли возникнуть?
– Да нет, – ответила Инга. – Мы же, так сказать, расписывались уже взрослыми мальчиком и девочкой. Плюс не по первому разу. И оба прекрасно знали, что такое жить с творческой личностью – актером или актрисой… Поэтому изначально ни он, ни я ни на какие материальные ценности друг друга не претендовали. И даже жить решили по очереди то у него, то у меня. Соответственно, и расстались абсолютно безболезненно. Так что это не Аграфенов. Тут я могу дать вам гарантию…
– И тем не менее, Инга, его тоже придется проверить. На всякий случай. Какой у него адрес и как его полностью зовут?
Записав установочные данные последнего мужа Воротниковой, Логинов перевернул страницу блокнота и сказал:
– Гм-м… Я прошу прощения за бестактность, Инга, но для нашего дела будет лучше, если я узнаю, как у вас обстояли дела на личном фронте после расставания с Аграфеновым…
Тут Воротникова вдруг грустно улыбнулась. И кивнула:
– Вопрос действительно бестактный, Виктор Павлович. И я бы на него никому другому не ответила… Но вы же мне как доктор, поэтому вам можно, верно?
– Да, – кивнул Виктор и пошутил: – Я вам даже больше, чем доктор, Инга. Потому что я за вас отвечаю головой. Так что там у нас было?
Он потянулся ручкой к блокноту, собираясь записывать, однако Инга все с той же грустной улыбкой покачала головой:
– Да ничего не было, Виктор Павлович! Вот в чем парадокс.
Логинов, подняв голову, внимательно посмотрел на Воротникову:
– Совсем?
– Совсем-совсем.
Тут Виктор вдруг вспомнил мужеподобные повадки Галины. И невольно почесал ручкой подбородок.
– Гм-м… – проговорил он. – Я снова извиняюсь, Инга, но, учитывая, что я вам больше, чем доктор, я хотел бы, так сказать, расставить все точки над «ё»…
– В каком смысле? – удивленно посмотрела на Логинова Инга.
– В смысле гм-м… другой ориентации, – совсем тихо проговорил Логинов и кивнул в сторону двери, за которой перед началом их беседы скрылась Галина. – Это ведь не то, о чем я подумал? Насчет вас и вашей помощницы? Нет?
Тут Воротникова вдруг рассмеялась – от души. Смеялась она довольно долго – не меньше минуты. Наконец успокоившись, приложила носовой платочек к уголку глаза и покачала головой:
– Да уж! Вы действительно больше, чем доктор, Виктор Павлович. И лучше, чем психотерапевт. Давно я так не хохотала, спасибо…
– Я просто уточнил, – немного смущенно проговорил Логинов. – В интересах, так сказать, следствия. Чтобы не ошибиться. С ориентацией…
Инга быстро подняла руку:
– Не надо, не надо, Виктор Павлович! А то я сейчас снова рассмеюсь! И тогда макияж у меня точно потечет…
– Хорошо, – кивнул Логинов. – Значит, тогда констатируем факт: после расставания с Аграфеновым у вас никаких романтических и амурных приключений не было. Так?
– Абсолютно точно, – вздохнула Инга. – Ни романтических, ни амурных. Вообще никаких. Одна работа. Съемки, переезды и снова съемки. Черт… А ведь мне всего тридцать три…
Хозяин конспиративного дома провел Байсогулова через прихожую и, нырнув в нишу, свернул за угол. Там на стуле у двери сидел очень колоритный тип с тонкими усами. Лет ему было около тридцати пяти, лицо его имело почти европейские черты, но при этом было очень-очень смуглым. Руслан этого типа знал. Не по имени, а в лицо. Это был нукер, или личный телохранитель, доктора Азиза. Он поднялся и, как и перед встречей Руслана Байсогулова с Азизом в Азербайджане, пробежал своими длинными пальцами по телу Руслана. Потом сказал по-арабски:
– Повернись! И подними руки!
Руслан молча выполнил приказ. Хозяина в коридорчике уже не было. Выполнив свою работу, он молча исчез за углом в фойе. Смуглый телохранитель Азиза так же молча закончил свою работу, после чего повернулся к двери, которую охранял, и распахнул ее.
Руслан вошел и оказался в не очень большой, но очень уютной комнате. В отличие от других помещений дома, в ней практически не было мебели в европейском понимании. Пол был устлан толстыми коврами. В углу, оперевшись о подушки, сидели доктор Азиз и мужчина лет тридцати пяти с глубоко посаженными черными глазами.
После церемониального восточного приветствия доктор Азиз представил Руслану своего спутника:
– Это Керим. Он прибыл со мной.
Байсогулов крепко пожал Кериму руку, после чего все по-восточному уселись на ковре. Доктор Азиз с ходу приступил к делу:
– Не скрою, Руслан, твоя работа на посту главы мусульманского подполья Дагестана очень радует руководство исламских фондов…
Тут Байсогулов невольно вздохнул. Предчувствия его не обманули. Опасная поездка в Грузию действительно стала поворотным пунктом в его биографии. Деятельность Руслана на посту погибшего Магомедали Вагабова получила заслуженную оценку со стороны арабских спонсоров. И Байсогулов приготовился услышать поздравления с полноценным назначением на пост амира дагестанского подполья.
Однако на этот раз он ошибся. Доктор Азиз заговорил о другом. И то, о чем пошла речь, в первый момент буквально огорошило Байсогулова…
Инга Воротникова закурила тонкую сигарету и, выпустив дым, уставилась невидящим взглядом в угол прозрачного стола. В суете бесконечных съемок и переездов последнего месяца ей, очевидно, было не до осмысления собственной личной жизни. Разговаривая же с Логиновым, она вдруг поняла, что этой самой жизни у нее вообще нет. Уже целый месяц.
Виктор с сочувствием смотрел на актрису. Она ему нравилась. Не как женщина, а просто как человек. И
