доступ на самый верх... В общем, он хочет, чтобы мы проверили случай с этим русским досконально. И сообщили ему о результатах.
– Он конкретно что-то подозревает?
– Он мне не сказал. Но ты проверь все версии. Все! Понял?
– Да!
– Выполняй! Извини, что не дал отдохнуть...
– Ну что вы, господин майор!
В этот момент позвонил адъютант.
– Да! – проговорил в трубку майор Сахаб.
– Мастер прибыл, господин майор!
– Наконец-то! Заходи с ним! Присморишь, пока он будет тут возиться. А я пока пройдусь по отделам!
Рука Волка тут же метнулась к руке Иванова. Греко-серб мгновенно прочувствовал ситуацию. Сделав болевой захват, он проговорил:
– Не делайте глупостей, инженер! Выпрыгнуть вам все равно не удастся!
Инженер сразу вспотел. Потом упавшим голосом спросил:
– Вы израильтяне?
Волк засмеялся.
– Нет. Мы сами по себе. Но об этом поговорим чуть позже. В более подходящей обстановке...
Сказано было абсолютно спокойным тоном, однако это напугало Иванова еще больше. Насколько он знал, спецслужбы Израиля с теми, кого считают своими врагами, не церемонятся.
– Я иностранный гражданин, – на всякий случай сообщил Иванов. – Работаю здесь по контракту.
– Да-да, мы в курсе... Хамад, вон там направо!
«БМВ» проехал по аккуратной, абсолютно пустынной улочке. Свободной рукой Волк вытащил пульт и нажал кнопку. Ворота одного из коттеджей открылись. «БМВ» въехал за высокий забор. Ворота тут же закрылись, отгородив территорию от окружающего мира и отняв у Иванова всякую надежду на спасение.
– Останешься пока на улице! – приказал Волк Киркуну. – Прошу, инженер!
Аккуратный коттедж утопал в темноте. Не зажигая над крыльцом свет, Волк отпер дверь. Минуту спустя Иванов уже сидел в кресле в довольно просторной комнате, от которой барной стойкой была отделена кухня.
Волк уселся напротив. За спиной инженера на высоком табурете в расслабленной позе расположился Хамад. Однако расслабленность перса была обманчивой. Он обладал отменной реакцией.
– Курите? – протянул через журнальный столик пачку Волк.
– Нет, спасибо, – помотал головой Иванов.
– Правильно, – согласно кивнул Волк, прикуривая сигарету и с удовольствием затягиваясь. – Курение вредно для здоровья, инженер. Мой друг, – кивнул Волк на Хамада, – табак тоже не курит. Зато иногда он балуется гашишем. Например, когда нужно кому-нибудь развязать язык. Общение с ним, инженер, поверьте моему опыту, намного вреднее для здоровья, чем табакокурение...
– Я верю... – кивнул Иванов, невольно косясь через плечо. Застывший на табурете Хамад, чуть прищурившись, смотрел на него с мечтательной садистской улыбкой. – Так вы работаете на Тель-Авив?.. У меня в Израиле много знакомых...
– Оставим в покое тех, кто находится в Израиле, – прервал Иванова Волк. – Нас интересуете вы. Вернее, ваша работа. Вы все поняли?
– Да, – сглотнул слюну инженер. – Кхм-кхм... Извините, попить у вас ничего нет? Что-то в горле...
Волк кивнул. Хамад перегнулся назад и дотянулся до пластиковой бутылки с минералкой. Не вставая, он коснулся горлышком плеча русского. Тот испуганно вздрогнул и повернулся. Однако, увидев, что Хамад просто подал ему воду, он благодарно кивнул, взял бутылку и жадно припал к горлышку.
– Итак, чем вы занимаетесь в рамках ядерной программы Ирана? – спросил Волк, дав Иванову напиться.
– Материаловедением, – проговорил русский. – Это моя специальность...
Лицо Волка стало жестким.
– Боюсь, вы неправильно расценили нашу доброту, инженер. Если вы думаете, что, запираясь, вы сможете убедить нас в ошибке, вы глубоко заблуждаетесь. Некоторое время назад мы беседовали на востоке страны с одним вашим соотечественником... Он оказался ужасно упрямым, но в конце концов все рассказал. Все, что успел, поскольку мой друг Хамад слегка перестарался. Вы же не хотите висеть на люстре с вывернутыми назад руками и получать каждую минуту по десять ударов палкой по пяткам?..
– Нет, конечно! – испуганно прижал руку к груди Иванов. – Но я говорю вам правду! Я действительно занимаюсь материаловедением! Это моя специальность! По ней я работал и в «забабаховке»!
– Где-где?.. – спросил Волк.
– Ну, на Урале, во ВНИИТФ!
– В русском Лос-Аламосе?..
– Да, можно и так сказать!
– Хорошо, и в чем же тогда заключается ваша работа? Зачем нужны специалисты по материаловедению в ядерной программе?
– Как зачем?.. – удивился Иванов.
– Вы что, занимаетесь проектированием ядерных реакторов? – уточнил Волк.
– Нет. Я занимаюсь исследованием прочностных характеристик ядерных материалов...
– А по-английски вы говорите? – спросил Волк.
– Да, но не очень хорошо...
– И все же давайте перейдем на английский, – сказал Волк.
Фарси весьма примитивный язык. В нем нет родов и чисел. Это упрощает его изучение, но весьма затрудняет понимание, особенно когда речь идет о более-менее точных материях...
– Давайте, – кивнул русский.
– Так чем более конкретно вы занимаетесь? Только, пожалуйста, объясните так, чтобы я понял...
– Хорошо, – на миг задумался Иванов. – Вы себе примерно представляете ядерный боеприпас?
– Вы имеете в виду ядерную бомбу?
– Нет. Я имею в виду ядерную боеголовку ракеты.
– Ракеты?..
– Да.
– Не очень.
– Ну, она состоит из заряда обычного ВВ достаточной мощности, а также из ядерного компонента очень сложной формы. Так вот, как раз исследованием прочностных характеристик этого ядерного компонента я и занимаюсь...
На миг Волк растерялся, что с ним случалось крайне редко. Потом спросил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее:
– Вы хотите сказать, что вы занимаетесь ядерными боеголовками для ракет?
– Не совсем боеголовками. А тем, выдержит ли стартовые и полетные перегрузки ее ядерная составляющая.
– Так! – быстро сказал Волк, поднимаясь на ноги. – Не спускай с него глаз!
В следующий миг Волк уже нырнул в соседнюю комнату, в которой Сюзи обустроила себе вроде как домашний кабинет. Включив ее компьютер, Волк выстучал на клавиатуре короткое кодированное сообщение в программе ICQ. Предназначалось оно лично заместителю начальника оперативного управления ЦРУ...
– Сразу звони, Абудас! – легонько хлопнул капитана по плечу Сахаб.
– Конечно, господин майор, – кивнул Абудас.
Выйдя из здания службы безопасности Бушира, он направился к своему «Фольксвагену Гольф». Автомобилю было уже десять лет, но для Ирана это была вполне приличная машина. В Иране много красивых мужчин, однако Абудаса к числу красавчиков отнести было трудно. Он был чуть повыше среднего роста, худощав и лицо имел весьма невыразительное. Но в этом было и свое преимущество. Абудасу было
