«Газик» остановился у КПП. Особист высунулся из окна, кивнул дежурному офицеру, и машина выкатилась по выжженной прожекторами белой дорожке в ночную темень.
– Забыл спросить: Умара в лицо знаете? – обернулся особист.
– Знаю… Так я за Умаром в такую рань?
– Это вы так сказали, – заметил особист и, чертыхнувшись – «газик» пошел по ухабистой грунтовке, – закурил.
«Загадками говорит, – подумал Тарасов. – Сфинкс армейский… Навидались таких… Жар-то чужими руками сподручней загребать».
Проехали километров тридцать, встретив только заплутавший расхлябанный «Москвич». Выбрались на окраину селения.
– Тормози! Туши фары! – приказал особист водителю. – Видите дальние домики? Там, по оперативной информации, сегодня отдыхает Умар со своей веселой компанией…. По завершении свяжитесь со мной.
Артем спрыгнул на траву и с наслаждением потянулся. Первые лучи солнца только начинали красить небо. Зачирикала в кустах птичка.
Чахлые деревца укрывали склон. Тарасов, сняв автомат с предохранителя, шел вперед, фиксируя обострившимся зрением мелочи ландшафта. Вон домик – похоже, брошен давно… А это вроде воронка от разрыва снаряда – вишь, как за годы травой поросла…
Хрустнула неподалеку ветка. Артем упал за поваленный мшистый ствол, вглядываясь в темноту.
Раздались негромкие голоса. Говорили по-чеченски. Мелькнули и исчезли две тени.
«Прочесывают окрестности понемногу, – понял Тарасов. – Значит, наводка правильная».
До дома с освещенными окнами он полз по-пластунски. Установив у калитки светошумовую гранату на растяжке, обежал забор и нырнул в кусты, притаился за поленницей.
В доме слышались голоса. Тарасов насчитал троих говоривших, но он мог и ошибиться. Прильнул к окну и увидел край пестрого ковра, угол стола с грязной посудой, чью-то русую шевелюру. Те двое, что прошли мимо, пока не возвращались.
Капитан Тарасов перекрестился свободной левой рукой, с размаху вышиб прикладом оконное стекло и бросил цевье на подоконник. Он скорее слухом, чем зрением, ощутил резкое движение – один из сидевших за столом метнулся в темный коридор – и пустил короткую очередь. Грохот упавшего тела смешался с дикими воплями.
На свету качнулись тени. Тот, кто показался Артему Умаром, оказался бойким: сжав обеими ладонями пистолетную рукоятку, он наугад выстрелил в оконный проем. В глаза Тарасову сыпануло древесной трухой.
С адским грохотом и вспышкой взорвалась граната, оставленная Артемом у калитки: боевики возвращались с патрулирования с немалой помпой.
Противник был захвачен врасплох и здорово нервничал: оставшийся в живых укрылся за холодильником и орал оттуда, требуя от товарища сделать хоть что-нибудь.
Артем мягко отбежал от окна, зажмурил глаза и, размахнувшись, зашвырнул в комнату свою гранату.
Вспышка и шум. Звон в ушах…
Из двора ударили автоматные очереди: парочка боевиков залегла в кустах.
Тарасов забросил за спину автомат и ударил ногой по хлипкой входной двери. Качнулся белый зарешеченный фонарь над головой. Филенки рухнули внутрь.
Ослепленные и оглушенные светошумовой гранатой чичи панически вопили и чем-то грохотали, но это было уже не важно. Держа перед собой обнаженный штык-нож, Артем шагнул в комнату. Чич с плешью на затылке слепо наткнулся на Тарасова спиной. С легчайшим треском пропоров ткань, лезвие вошло тому под лопатку. Сильно оттолкнув хрипящее тело, Артем увидел ноги второго чича, укрывшегося в щели за холодильником. Чтобы не нарываться на шальную пулю, Тарасов бросил автомат на руку и двумя длинными очередями издырявил замызганный бок холодильника. Ноги в кроссовках дернулись. Готов.
Оставались те двое. Они, похоже, уже успели сообразить, что диверсант действует в одиночку, и потому не убрались подобру-поздорову. Чичи кричали, подбадривая друг друга.
Артем прокрался к двери и выстрелом сбил фонарь. Из кустов прогремели две автоматные очереди. Тарасов примерился и запустил в ту сторону две гранаты подряд. Фейерверк был оглушительный.
Беспорядочные очереди просвистели над головой Артема. Тарасов был уже напротив калитки. В первых рассветных лучах бегущие вниз по склону фигуры боевиков были видны как на ладони. Встав на одно колено, Артем послал им вслед две пули и рысцой вернулся в дом.
Его подозрения оправдались: мертвый чич был только похож на Умара.
Кто были эти четверо? Один Аллах знает! Но уже то, что с арсеналом у ребят было все в порядке, доказывает многое. Мы на войне, и вина противника не требует доказательств…
Рассветало стремительно. Розовым засветились пышные деревья на востоке. Артем пустился в обратный путь.
На месте, где стоял «газик» с особистом, осталось только жирное масляное пятно.
«Уехал, сука, пижон! – зло подумал Артем, припуская бегом по склону. – Услыхал стрельбу и уехал! Встречу козла в Ханкале – морду набью!»
Выбравшись на грунтовку, Тарасов осмотрелся. Пустынно. Хоть бы собака пробежала…
Загудел за поворотом мотор. В облаке пыли показалась морда «козелка» – не того, на котором привезли Артема. Тарасов, как был – с закопченной рожей и автоматом наперевес – вышел на середину дороги и поднял руку. «Козелок» истерично засигналил, но продолжал катить прямо на Артема. Тарасов перебросил цевье на ладонь и дал короткую очередь перед колесами машины.
Взвизгнули тормоза.
Тарасов не ошибся: наши. Приоткрылась дверца. Высунулась масленая рожа под козырьком зеленого кепи.
– Ты что, охренел?! – тоже узнав своего, заорал толстяк. – Пулю хочешь схлопотать?!
Солдатик-водитель смотрел на Тарасова, открыв рот.
– Ты свои пули, небось, давно на тушенку променял, – огрызнулся Артем и деловито осведомился: – В Ханкалу поспешаешь? Подбросишь, или как?
– Ну, совсем спецназ охренел! – простонал успокоившийся толстяк и вытер рукой вспотевший лоб. – Садись, куда ж тебя девать!.. Говорили мне: возьми сопровождение. А я говорю: так войны ж нету… Вот те и нету!
– Да расслабься ты, – хлопнул толстяка по плечу Тарасов.
– Без фамильярностей попрошу! – взвился тот. – В Ханкале выясним, кто кому козырять должен…
Толстяк пыхтел и качал головой, вспоминая инцидент на дороге.
Объяснений давать не пришлось. У КПП стоял «газик». Особист стоял рядом, картинно опершись локтем на дверцу. Артема затрясло от злости. Он выпрыгнул из «козелка» на ходу и широкими шагами подошел к особисту.
– Ты почему с условленного места свалил?! – Тарасов тряхнул того за грудки.
Особист, не меняя выражения лица, перехватил руки Артема в локтях, стиснул и ответил вполне спокойно:
– Был приказ… Приказ, понятно?
Тарасов отпустил и сделал шаг назад.
– «Миссия невозможна-2», – без улыбки пошутил особист, и Артем улыбнулся в ответ: бить морду этому засранцу ему уже не хотелось…
Через час разморенного горячим душем капитана Тарасова вызвал начальник штаба и выдал подписанную командировочную бумажку, мобилку, документы и билеты на авиарейс «Ростов – Москва». Артем бойко отстучал на машинке рапорт о выполненном задании – в единственном, как водится, экземпляре, – и отправился в модуль, чтобы собрать свои нехитрые вещички.
Умар был сейчас далеко – Артем точно знал это. Кто-то дал полевому уйти.
Умар сидел на корточках, уронив руки; в пальцах дымилась забытая сигарета.
Пропахшие потом Сашко и Дмитрусь присели на траву напротив. Полевой поднял глаза:
– Что повесили головы, бойцы? Не всегда все получается даже у меня… Помните того русского, который
