выражение.
– Щас! – быстро сказал он и протопал к двери. Высунувшись в коридор, гигант- телохранитель рявкнул: – Лиза че, в туалете с прокладками? Как нет?..
К Моне Шварц повернулся уже с встревоженным лицом и тут же прижал огромным пальцем к уху микронаушник.
– Шварц к Седьмому! Лизка возвращалась? Нет?! Ясно...
Быстро вытащив из кармана мобильный, Шварц принялся неловко тыкать в слишком мелкую для его огромных ручищ клавиатуру.
– Я вам не мешаю? – глухо обозвался из кресла Моня.
– Да Лизке срочно понадобилось в аптеку и...
– Да хоть в супермаркет, вашу мать! – грохнул кулаком по столу Моня. – На фига я, блин, содержу целую кучу нахлебников?! Чтоб концертный грим снять было некому? Разгоню, на фик! Всех!
– Да щас, Монь! – быстро приложил трубку к уху Шварц. – Алло, Лизка! Ты где, твою мать... Чего?.. А кто это?..
25
Попытавшись стукнуть кулаком по столу, Капралов вдруг проснулся. Подняв голову, он с удивлением обнаружил, что никакого цинкового гроба в двери его командирской каюты нет. И сама дверь закрыта. Зато в коридоре разносился заливистый смех.
– Ха-ха-ха!
– Хи-хи-хи!
– Ой, не могу, ха-ха-ха!
Капралов быстро вскочил из кресла и, рывком распахнув дверь, высунулся в коридор. Под перебокой чуть наискосок перегибался от смеха радист. Дверь радиорубки в нарушение всех инструкций была открыта настежь. У межотсечного люка, показывая на радиста пальцем, ухохатывался матрос-годок. И в другой стороне тоже кто-то смеялся.
В подсознании Капралова что-то тревожно щелкнуло. Какая-то мысль возникла, но тревожиться капитану второго ранга не хотелось. Подчиненные радовались жизни, и Капралову от этого тоже было очень весело. Он больше не мог сдерживаться и сам от души засмеялся.
Тревожная мысль все же пробилась из подсознания, но от нее командиру «Варшавянки» стало еще смешнее. Так что он тоже едва выдавил из себя сквозь хохот:
– Азотный наркоз! Ой, не могу! Без погружения! О-хо-хо- хо-хо-хо-хо!..
26
– Монь! – быстро сказал Шварц, прижав телефон к животу. – Это... Тут с тобой типа поговорить хотят!
Физиономия Шварца Моне сильно не понравилась.
– Кто?
– Вроде татары. И это... Лизка типа у них...
– Давай! – резко протянул руку Моня.
Одухотворенности на его лице не осталось. Моня вроде как улыбался. Но эта улыбка сильно смахивала на волчий оскал. Взяв трубку, он сказал:
– Это Моня! Я внимательно слушаю! Ты кто?
– Ремзи...
– Угу... Ну?
– Твоя подруга задержана бойцами летучего отряда самообороны крымских татар...
– Она мне не подруга. Она на меня работает, – уточнил Моня. – С какого хрена вы ее задержали?
– Она совершила ужасное преступление! Надругалась над святыней нашего народа!
– Не понял?..
– Она делала минет в мечети! – выдохнул собеседник.
– Муфтию, что ли?.. – не поверил Моня.
– Неверному!!!
– Так... А кто ваш сра... в смысле летучий отряд курирует от меджлиса? Джемилев или Умеров?
– Наш отряд не подчиняется меджлису! Там засели одни болтуны! Мы подчиняемся только законам шариата! Поэтому твоя подруга сегодня же предстанет перед судом кадия!
– А кадий у нас кто?
– Его имя хранится в тайне! Для обеспечения независимости системы кадията! Кто кадий, не знаем даже мы!
– Пацаны, вы хорошо подумали? – почти ласково спросил Моня.
– Да! Поэтому ты сможешь присутствовать на суде, высказаться в защиту обвиняемой и выслушать справедливый приговор!
– Когда, где? – спросил Моня.
– Заседания шариатского суда каждый раз проходят в другом месте! Для обеспечения независимости! Но ты получишь инструкции по телефону, так что успеешь прибыть как раз к началу суда. Требование одно...
– Да! – насторожился Моня.
– Ты должен предстать перед кадием с покрытой головой! Но не бейсболкой, конечно!
– Договорились, пацаны, – шмыгнул носом Моня. – Писец! – сказал он, отняв трубку от уха. – У этих татар левая клешня не знает, что делает правая! Они меня достали!
– Что?.. – тревожно спросил Шварц.
– В темпе собираемся на тайный шариатский суд. Нужно где-то срочно достать татарскую кепку, ну типа как у Деда Мороза... – посмотрел на Шварца Моня. – Не, две кепки – вторую для тебя... Ну и в придачу парочку гранатометов, десяток «калашей» и ящик патронов!.. Не, патронов тоже два ящика, чтоб нам на суд два раза ездить не пришлось! Понял?
– Понял! – кивнул Шварц. – Сейчас зашлю пацанов в тайник!
27
Аквалангист посмотрел на часы, потом положил на палубу пистолет и быстро завертел штурвал рубочного люка «Варшавянки». Открыв запор, он сместился под стенку и двумя руками потянул крышку люка на себя.
Если бы изнутри лодки вдруг открыли огонь, толстая крышка защитила бы аквалангиста от пуль. Но выстрелов не последовало. Аквалангист осторожно заглянул в щель, потом рывком откинул крышку до упора. Взяв пистолет, он наклонился и прислушался. Резиновая маска ИДА делала слышимость не такой ясной, но все же аквалангист расслышал легкое похрапывание. Из его груди вырвался вздох облегчения. Все сработало так, как он и рассчитывал.
В баллоне, привезенном на скутере, находилась перекись азота. В начале двадцатого века на улицах Парижа была понатыкана целая куча аттракционов, называвшихся «Веселящий газ». Суть аттракциона заключалась в том, что любой желающий за умеренную плату мог вдохнуть из баллона перекись азота. Но очень скоро власти спохватились, что это наркотик, и аттракционы запретили.
Тридцать лет спустя, после изобретением акваланга, с «веселящим газом» столкнулись уже ныряльщики. Оказалось, что на глубинах под большим давлением перекись азота образуется в воздухе самопроизвольно. Из-за этого и гибнет большинство водолазов. Коварство «азотного наркоза» заключается в том, что под его воздействием человек теряет способность трезво оценивать ситуацию мгновенно. Ныряльщик начинает петь, смеяться и вообще радоваться жизни. И от полноты счастья либо срывает с себя маску с дыхательными шлангами, либо устремляется в глубину, которая кажется ему непреодолимо манящей и волшебной. Недолгая эйфория, если водолаз не успевает погибнуть, заканчивается крепким сном...
Сколько именно продлится сон членов экипажа, аквалангист точно не знал. Поэтому он очень быстро спустился по трапу вниз, в лодку. В центральном посту прямо на палубе спали три человека. Аквалангист по очереди «контрольными выстрелами» в голову сделал их сон вечным.
28
– Ну? – сказал Моня.
– Ваще по нулям! – махнул головой Шварц, отнимая от глаз бинокль.
Они стояли на скалистой возвышенности. Справа примерно в километре виднелось темное море без единого огонька. С остальных трех сторон пейзаж был на удивление однообразным и состоял из скалистых возвышенностей.
Никаких зданий с надписью «Шариатский суд» в округе не просматривалось. И вообще никаких зданий. Скалистая местность была абсолютно безлюдной. Единственным признаком присутствия человека была «колючка», видневшаяся на одном из гребней. За «колючкой» была уже территория полигона ЧФ.
– Че-то мне все это не нравится, – сказал Моня. – В пещере они какой-то зашхерились, че ли... Ладно, гляди, а я пошел к пацанам!
Шварц кивнул и снова приложил бинокль к глазам. Моня стал спускаться вниз и в темноте едва не навернулся. Выматерившись, он продолжил спуск уже осторожнее. На душе у Мони было тревожно. Татары тянули кота за хвост. Следуя их инструкциям, они заехали хрен знает куда. А Моня на разборки в горах не рассчитывал. И приборов ночного видения захватить тоже не догадался...
– Ну что там? – шагнул от одного из джипов начальник Мониной охраны.
Он, как и все охранники, был богатырского телосложения. И тоже всегда ходил в немнущемся костюме с микронаушником в ухе. Но в связи с выездом на суд Моня велел поменять форму одежды на более подходящую. Так что сейчас охранники были в коротких куртках, в карманах которых помещалось достаточное количество боеприпасов.
– Ни фига! – сказал Моня.
– Понятно! – поправил на плече короткоствольный «калаш» начальник охраны и растворился в темноте за джипом.
Джипов были три – два «Тойота Ленд Крузер» охраны и «Шевроле Сабурбан» Мони. Моня прошел к «Шевроле» и забрался внутрь, в просторный пассажирский салон. Один ряд кресел из него был убран и внутри было все, чтобы радоваться жизни – холодильник, бар, телевизор и прочий «фарш». Однако Моне радоваться жизни как-то не хотелось. Тем более что под ногами лежал крупнокалиберный пулемет, который Шварц прихватил «на всякий пожарный».
Моня плюхнулся в сделанное по спецзаказу кресло и вытащил мобильный. Он уже дважды звонил Ремзи сам, но проклятый татарин не отвечал. Моня как раз думал, не позвонить ли ему еще раз, когда мобильный запиликал.
– Да! – приложил трубку к уху Моня.
29
Убив выстрелами в голову находящихся в центральном посту членов экипажа, аквалангист быстро закрыл носовой и кормовой люки отсека. Сделав это, он расслабился окончательно, поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс. Запоры межотсечных люков любой ПЛ устроены таким образом, что отворить их можно, только синхронно отвернув штурвалы с обеих сторон. Так что теперь члены экипажа, даже придя в себя, при всем
