выглядело едва ли не актом патриотизма.
Пьер Ламар переключился на другой канал, где рассказывали о супруге французского президента Николя Саркози, Карле Бруни. Та собиралась издать книгу, посвятив ее своему супругу. Корреспондент комментировал новость с известной иронией, но и к президенту, и к его супруге относился с явной симпатией.
Тут Пьер едва ли не впервые в жизни подумал, что, несмотря на все свои недостатки, французские государственные деятели не так уж плохи. Тот же Николя Саркози фигурировал всего в двух скандалах. Во время предвыборной кампании его обвинили в том, что в бытность мэром пригорода Парижа Нейи-сюр-Сен он якобы купил по явно заниженной цене квартиру. Однако никаких доказательств тому, что это была завуалированная взятка, предъявлено так и не было.
Второй скандал был связан со второй женой Саркози. Ее обвинили в нецелевом использовании средств Елисейского дворца. Однако Саркози быстренько с ней развелся и вскоре оформил брак с Карлой Бруни. Правда, вскоре в прессе стали появляться фото 90-х годов, на которых новая первая леди Франции была запечатлена, мягко говоря, не совсем одетой. Но для французов в этом не было ничего чересчур предосудительного…
65
– Прошу, Ирина Макеевна! – распахнул заднюю дверцу своего «БМВ» Козуб.
Однако старушенция сказала:
– А наперед мне можно? Меня укачивает! Я с Павликом, так зовут моего сына, всегда спереди езжу!
– Конечно! – кивнул Козуб.
Распахнув переднюю дверцу, он покосился через плечо на Виктора. Ирина Макеевна, как они успели выяснить, была та еще штучка. В среднем за год она обращалась к участковому по восемь-десять раз. С жалобами на соседей, их домашних животных, детей и машины. И даже на летучих мышей, живших на чердаке в старом доме напротив.
В общем, старушка была из тех, кто, как говорится, занимал активную жизненную позицию. Ну или кляузничал. Хотя участковый как опытный «жизневед» поставил ей несколько другой диагноз. Он Ирину Макеевну причислил к категории «ничье старичье». Сын Павел ей хоть и помогал материально, но навещал крайне редко. Из-за чего Ирина Макеевна испытывала острый недостаток в общении…
– Уселись? Удобно? – спросил Козуб.
– Да, спасибо!
Козуб прикрыл дверцу «БМВ» и быстро направился в обход машины. Логинов тем временем устроился на заднем сиденье. Участковый был готов сопроводить их, чтобы нагрянуть к соседям на предмет проверки регистрации. Однако время было уже довольно позднее – около половины десятого вечера. В Одессе практически стемнело, так что визит милиционера не мог выглядеть обычной формальностью.
Именно поэтому Виктор и отказался от инициативы участкового. Проверку сигнала намного безопаснее было провести из дома Ирины Макеевны, появившись там под прикрытием. На всякий случай параллельно к месту должна была выдвинуться на «Патриоте» тревожная группа отделения «Аркадия» – по другой дороге. Для координации с ней Козуб взял у дежурного рацию.
– Значит, давайте еще раз уточним, Ирина Макеевна, – подался Виктор вперед, когда «БМВ» тронулся с места. – Нас вы называете исключительно по именам: Сергей и Виктор. Мы же упоминаем имя вашего сына. И ссылаемся на то, что он нанял нас для проведения у вас ремонта. Кстати, как отчество вашего сына?
– Павлович! Павел Павлович! – повернулась к Логинову Ирина Макеевна. – Но мне кажется, что это совершенно излишне, полковник. Эти соседи постоянно слушают музыку…
– Возможно. Но давайте все-таки сделаем так, как я говорю, Ирина Макеевна, – сказал Логинов. – И называйте, пожалуйста, меня по имени.
– Хорошо, Виктор…
Немного повиляв узкими приморскими улочками, Козуб приблизился к Фарфоровому переулку. Там он притормозил и по рации вышел на связь с экипажем «Патриота». Милиционеры сообщили, что уже на месте. Тревожная группа, по плану, должна была находиться с другой стороны Фарфорового переулка у въезда на большую автостоянку.
Козуб сунул рацию в карман и свернул. Дом Ирины Макеевны находился примерно посередине Фарфорового переулка. Он был небольшим, но двухэтажным, да еще с чердачной комнатой под стреловидной крышей, отчего издали здорово смахивал на голубятню. Интересующий их дом по соседству тоже был двухэтажным, но современным – с плоской крышей. Собственно, это скорее был аккуратный коттедж, явно построенный по стандартному проекту. Окна на втором этаже не светились. Первый этаж не просматривался из-за примерно двухметрового добротного забора, окружавшего соседскую усадьбу.
У Ирины Макеевны забор был чуть пониже и попроще. Козуб мягко притормозил. Логинов быстро выбрался из машины и тут же услышал доносившуюся из соседского двора приглушенную музыку. Там работал FM-приемник.
– Прошу, Ирина Макеевна! – проговорил Виктор, помогая старушке выбраться из машины. – Сергей, папку мою возьми!
– Хорошо, шеф! – ответил Козуб.
Хотя их и не могли видеть, он для правдоподобия прихватил из бардачка какой-то файл. Ирина Макеевна отперла калитку. Та открылась с легким скрипом. Виктор с Козубом следом за хозяйкой вошли во двор. По дороге к крыльцу Логинов уловил запах машины из-за забора. Так пахли только новые и достаточно дорогие импортные авто.
Сообразив, что внедорожник стоит почти перед воротами во дворе соседней усадьбы, Виктор проговорил:
– Ну что, показывайте фронт работ, Ирина Макеевна! Сейчас прикинем перечень и объем, а подробную дефектную ведомость завтра составит мой мастер! Он подъедет часиков в десять-одиннадцать! Вас устроит?
– Да, конечно, Виктор!
– Сергей, посмотри, что там с отмосткой, трещины есть? А мы пока в доме пройдемся!
Козуб ответил:
– Понял, шеф!
Ирина Макеевна отперла входную дверь и включила свет в небольшой прихожей. Виктор для вида прошелся с ней по комнатам первого этажа. Когда в дом вошел Козуб, Виктор негромко велел ему:
– Ты поизображай тут массовку, а мы поднимемся на чердак!
Не включая свет, Виктор с хозяйкой поднялись на второй этаж. Оттуда в чердачную комнату вела винтовая лестница. Ирина Макеевна заметно запыхалась. Виктор, посмотрев наверх, сказал:
– Давайте я дальше сам, хорошо? А вы пока с Сергеем чаю внизу попейте!
– Как скажете, Виктор, – неожиданно легко согласилась Ирина Макеевна.
Хозяйка развернулась и двинулась по лестнице вниз. Логинов быстро взобрался на чердак. Устроенный на нем своеобразный пентхаус имел три окна. Одно выходило в сторону переулка. Два других – на соседние усадьбы. Все три окна были открыты, поэтому шуметь было крайне нежелательно, и Виктор немного подождал, чтобы глаза привыкли к темноте.
После этого он осторожно двинулся вправо. У окна, выходящего на двор Ройзмана, стояло плетеное кресло, накрытое пледом. Виктор невольно покачал головой. Ирина Макеевна, несмотря на то, что ей в силу возраста подниматься по лестницам было уже нелегко, явно любила сиживать на чердаке. Заодно удовлетворяя свое любопытство в отношении соседей. Наверняка многие из ее жалоб участковому произрастали как раз из этих посиделок.
Обогнув кресло, Виктор осторожно приблизился к окну сбоку. Ракурс на соседское подворье оказался не слишком удачным. В дальнем конце двора Ройзмана был устроен навес. Под ним горел плафон. Именно оттуда доносились звуки радио. И там кто-то сидел. Но разглядеть, кто именно, было невозможно из-за навеса.
Виктор прикинул, не спуститься ли на второй этаж, однако тут же отказался от этой идеи. За забором в усадьбе Ройзмана росло дерево. С чердака в соседский двор можно было заглядывать через его верхушку.
