«А я и забыл, какой сегодня день недели. Оказывается, пятница». Впрочем, на планы Талеева не влиял теперь ни календарь, ни отсутствие на рабочем месте сотрудников «Роспосэла». Это было, скорее, на руку. Мешаться не будут.
Интересные сведения принесла Гюльчатай из своих двухсуточных мотаний по городу и постоянного общения с самой информированной публикой.
Не обошлось, конечно, без мистики и магов. Кое-кто всерьез полагал, что сам Верховный бог Ахурамазда готовится к Великой битве с силами зла, а из распахнувшегося чрева Земли ему на помощь поднимается солнцеподобный Митра... Реальность же, как всегда, была примитивнее и страшнее.
Старшего брата одного посыльного из магазина ковров недалеко от таинственной пещеры, куда по рельсам уходили целые поезда, подстрелили неизвестные люди с автоматами и сбросили с обрыва в реку. Брат чудом выплыл, но до сих пор не может оправиться от ранения.
А отец и дядя другого паренька в прошлом месяце бесследно исчезли во время рыболовного промысла совсем недалеко от берега. Погода была очень тихая, никакого волнения на море, а к берегу на следующий день прибило лишь мелкие щепки от их шаланды. И на многих были следы от пуль!
Вот такой Ахурамазда!
Поздно вечером, как всегда, Команда в полном составе собралась в номере Талеева на традиционные «посиделки». Сам журналист был необычно серьезен, сосредоточен и не принимал никакого участия в дружеской пикировке своих коллег-подчиненных. Он устроился в глубоком мягком кресле у окна, перебирал на коленях какие-то разрозненные бумаги и, казалось, не обращал никакого внимания на все происходящее в комнате. Однако минут через двадцать, когда он оторвал взгляд от очередной записки и лишь слегка приподнял голову, все разговоры вокруг моментально стихли, и воцарилась напряженная пауза.
Гера чуть заметно усмехнулся – понимающе и далеко не радостно, положил стопку листков на край низкого журнального столика и негромко произнес:
– Не готовы мы. Изначально мы не были готовы к тому, как могут повернуться события. У нас нет достаточных собственных ресурсов для осуществления сколь-нибудь эффективных действий. И в отличие от большинства предыдущих случаев, ни на какую помощь извне, так сказать, мы не можем рассчитывать.
– Подумаешь, удивил! – Со своего места на диване непринужденно откликнулся Вадим. – Да мы на такую помощь и раньше-то никогда не рассчитывали. Всегда обходились.
– Вот тут ты неправ. Всегда у нас за спиной стояла такая мощь государства, которая не снилась ни ФСБ, ни военной разведке, никому. Правда, мы прибегали к ней чрезвычайно редко, да и то лишь на самом заключительном этапе уже практически выполненной операции. Вспомни хотя бы доставку уранового стержня в Обнинск. Были подняты целые армейские подразделения!
– А из пушки все-таки мы палили! И в гнилом болоте тоже сами бултыхались. И где же тогда эти доблестные вояки отсиживались, а?
– Вадик, Вадик! Это в тебе говорит уязвленная гордость и неуемное тщеславие. Никто наших заслуг не отрицает. Правда, и не говорит о них, и не отмечает даже каким-нибудь самым тривиальным способом, вроде почетной грамоты, фотографии у развернутого знамени или благодарственного письма на Родину.
– А вот тебе-то вручили денежную премию и орден. В самом Кремле, из рук Президента!
– Зависть твоя необоснованна и прискорбна, сын мой. И то, и другое я получил за серию очерков из горячих точек.
– Как будто мы там не были и не знали, чем ты занимался, – поддержал друга Анатолий. – Гюльчатай не даст соврать, что лучшим твоим очерком стал труп Абу-Бакара. Может и его ты карандашиком или шариковой ручкой зарезал?
– Я, в отличие от тебя, просто очень красочно описал это потом. А мою премию мы вместе пропили в «Праге» в тот же вечер. Кстати, не после этого ли события ты сам начал разъезжать на красном «Ягуаре»?
– Ну, ведь...
– Да ладно, Толик. Я понимаю, что все это так, для разрядки. – Талеев вновь посерьезнел. – Раньше все происходило на нашей территории. Отсюда и уверенность в поддержке, пусть даже просто моральной, и в конечной победе. Да, были кое-какие операции и за пределами, так сказать. Но все они носили локальный характер и уж вовсе не могли бы серьезно повлиять на межгосударственные отношения или иметь какие-то глобальные последствия. Не перебивай! – Это Талеев заметил, что порывается высказаться Вадим. – Такой же локальный характер по задумке носила изначально и операция по поиску и возможному спасению Сергея Редина, даже несмотря на то, что пришлось пересечь не одну границу. Однако теперь все кардинально изменилось. Наши, – Гера медленно обвел рукой все пространство номера, переводя взгляд поочередно на каждого из присутствующих, – вполне справедливые цели пересеклись с интересами целого иностранного государства. Ну, по крайней мере, его силовых структур. Мне категорически предложено Москвой, – он похлопал ладонью по пачке бумаг на столе, – ограничить сферу нашей нелегальной деятельности вопросами сбора информации, прекратить любые контакты с местной резидентурой... Короче, закругляться и уматывать восвояси.
Послышался тихий удивленный присвист. Настолько тихий, что было непонятно даже от кого он исходил.
– Значит, бросить Серегу.
Ни на свист, ни на фразу Талеев никак не прореагировал.
– Я резюмирую факты, которые имеют отношение к цели нашей операции – Сергею Редину. Его похищение с детально разработанной операцией прикрытия и задействованием значительных агентурных ресурсов безусловно говорит о том, что ни о ликвидации, ни о выкупе не может быть и речи. Оно говорит о том, что в планах этих силовых структур фигуре Редина отводится ключевое, решающее место. Чем же он мог так заинтересовать? Ну уж во всяком случае не своей теперешней деятельностью по переработке и ликвидации ядерных отходов. Меньше, чем когда-либо, у нас сейчас делают из этого государственную тайну. Значит причины надо искать в его прошлой жизни и службе. Я опускаю подробную цепочку логических выводов, которые один за другим отсеивали неубедительные варианты, и озвучиваю то единственное, что осталось. Сергей Редин – безусловно, талантливый организатор, человек, способный повести за собой, особенно в сложных, экстремальных ситуациях. Кроме того, он хороший стратег и тактик, что безусловно подтверждают все его действия в Баренцевом море по захвату американской ядерной субмарины. А главное, он обладает незаменимым практическим опытом эксплуатации всего технического оборудования современных подводных лодок в нештатных режимах и при запредельных нагрузках. Сочетание в одном человеке всех этих качеств и делает его поистине уникальным специалистом. Возможно, такие существуют еще на нашем флоте, но добраться до них в закрытых сверхсекретных военных базах маловероятно для любой иностранной спецслужбы. А этот сам выехал на конференцию за границу. И редкий случай незамедлительно был использован. Это еще говорит и о том, как пристально наблюдают «из-за бугра» даже за отдельными нашими соотечественниками, отслеживают их перемещения, карьеру, семью. И, как пионеры, всегда готовы. Подвернется случай – и слямзят, не раздумывая. Может, даже впрок. Такой вариант я сначала и определил за главный. Именно впрок. Это было бы весьма прискорбно для нас, потому что в таком случае мы просто не смогли бы получить даже крохи информации о его местонахождении в стране. Но все последние события говорят об обратном. Какое там впрок! Успеть бы использовать его по назначению в ближайших событиях. – Талеев потряс газетной вырезкой о визите в Залив американцев.
– Гера, – Галина недоуменно пожала плечами, – но откуда иранские спецслужбы могли об этом, – она кивнула головой в сторону заметки, – так точно знать?
– Во-первых, думаю, от своей американской агентуры. А во-вторых... – Журналист задумался лишь на секунду. – Как ты думаешь, насколько часто американцы устраивают показательные визиты в этот регион?
– Ну раз в год, или в два... не знаю.
– А вот и нет! В 3–4 раза чаще. Так что не надо быть большим стратегом и предсказателем. Готовься, к чему задумал, не торопясь, а супостат сам вот-вот и заявится. Так, значит, отсутствие возражений со стороны остальных считаю подтверждением правильности моих выводов. А теперь совсем уж коротенько. В
