При царе Сервии

Последние три романа имеют общих героев фабулы; тем, кто придает этому значение, следует читать их в вышеозначенном порядке.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

Бесчинства преторианцев и гладиаторов от эпохи Марка Аврелия и дальше до слияния римской Истории с византийской, галльской, сирийской и других стран, где от перемещения центра действия расплывается интерес в событиях, относящихся к Риму уже косвенно.

Сила духа... 138

Любимец Кесаря... 155-192

По праву сильного... 192-217

Первый из указанных романов, хоть и относится по времени к гонениям эпохи Кесаря Адриана, но совершенно отстоит от нее в смысле происходящих событий. Два последних произведения не имеют с предыдущим общей фабулы, но тесно связаны ею между собой.

Особняком в ряду исторических произведений Шаховской стоит роман «Лев-победитель», относящийся к 6-му веку нашей эры. Никакой связи с римской Историей он не имеет. Интересен тем, что является первым в русской литературе романом из Абиссинийской жизни.

Намерены мы показать и другую сторону творчества Людмилы Шаховской, в частности, опубликовать роман «Женщины моего века», состоящий из двух различных серий рассказов, охватывающих по времени вторую половину прошлого столетия.

Одним словом, наших читателей ждет знакомство с интересным и неординарным автором. И я им искренне завидую: ведь им еще только предстоит это прочесть.

Борис АКИМОВ

ГЛАВА I Основание Рима

Предлагаемый рассказ, по эпохе его действия, параллелен нашему роману «Сивилла», т. е. в нем события происходят в те же годы и среди тех же исторических лиц, как там, но нисколько не касаются фабулы «Сивиллы». Избрав совершенно иной базис положений действующих лиц, мы здесь расскажем пространно о том, о чем кратко говорится в нескольких местах одной только первой главы «Сивиллы».

Предшествующий этому наш рассказ «На берегах Альбунея» рисует читателю дикую, хаотическую эпоху первых поселенцев и легендарных царей Лациума, когда культура среди италийских племен только что водворялась, туго прививаемая инициаторами гуманных идей, которые терпят гонения от ближних, сами воздавая им добром за зло (Нумитор, Акка), но в конце своего поприща все-таки торжествуют, получая должную награду и от людей и от собственной совести.

В рассказе «На берегах Альбунея» мы также рассматриваем возникновение и развитие религии Лациума, еще не испорченной примесью греческих мифов, в чем, сохраняя ее идиллическую окраску, тем не менее, стараемся держаться на почве реальности и научных воззрений.

«При царе Сервии» относится к последовавшей эпохе созидания будущей, но еще далеко не наступившей славы Рима. Его действие происходит лет через 200 после событий, какими мы закончили наш предыдущий рассказ. Форма слова «Рим» – название города в русском языке искаженное, неизвестно, вследствие каких причин, еще нашими предками в старину, точно так же, как Испанию долго у нас звали Гишпанией, отчего и теперь вишню и мушку называют «шпанскою», а не испанскою, греческие орехи «грецкими», «Париж» вместо правильного «Париз» и т.д.

Правильно называть город Рома вместо Рим, а народ – романский, романе, как называют их на всех европейских языках с корнем Ром, приделывая свои окончания (Rome, romain, romisch, romaikos), у нас, все равно, что писать «без еров» невозможно, по общей привычке к искаженной форме названия.

Основание Рима, по наиболее правдоподобным сказаниям древних писателей, произошло так.

Мудрый латинский царь Нумитор, чтоб охранить от зависти внуков своих сыновей, имевших право царствовать после него, дал сыновьям своей дочери кусок земли, чтобы они, царствуя отдельно, не завидовали.

Место было не обширное, но очень хорошее, удобное для построения города на прибрежном холме у реки, где для обильного продовольствия поселенцев имелись в достаточном количестве луга, нивы, леса.

Ромул и Рем остались довольны подарком деда, но их беда заключалась в том, что эти братья, Нумиторовы внуки, были близнецы – родились в одно время, и даже осталось совершенно никому неизвестно, который из них увидел свет прежде другого хоть на одну минуту, – они родились в лесной глуши без свидетелей от царевны-весталки, которая умерла, ничего о том не сказавши. Братья гадали, но и это не привело к добру, потому что повторяющийся в человечестве эпизод Каина с Авелем мешал честному ходу вопрошания судьбы: братья обманывали друг друга при узнавании воли богов, каждый выдумывал себе более благоприятные знамения.

Наконец, гадая по полету коршунов, едва Рем заявил, что ему первому явилось шесть птиц, Ромул принялся задорно кричать, что ему явилось позже, чем брату, зато двенадцать.

Это гаданье было последним.

По самым древним, простым, бывшим ближе к случившимся событиям, и оттого более правдоподобным сказаниям, Ромул, как свойственно дикарю тех времен, просто кинулся на Рема и убил его.

Дальнейшие наслоения фантазии летописцев приписывают злодейство негодованию Ромула на презрительное отношение брата ко всем его начинаниям, причем Рем будто даже с хохотом и бранью перепрыгнул «pomoerium urbis» – священный вал или ров, означавший черту города.

Ромул убил его в гневе за кощунство над богами, которым посвящен город.

Полагают, будто одним из этих богов была Любовь (Amor), что выходит в анаграмме названия города (Roma), прочитанной справа налево; это было его тайное, священное имя, данное вследствие уже тогда владевшей сердцем Ромула любви к Герсилии, царевне сабинской, которую он вскоре похитил.