Только само лицо разобрать не удалось. Ну и ладно. Меня в тот момент гораздо больше беспокоило другое: как же медленно она все делает! Еще пара таких глотков, и меня просто разорвет от нехватки кислорода. Перед глазами уже поплыли какие-то цветные пятна, сердце заколотилось как бешеное…
Нет уж, тонуть в ледяной воде, изображая из себя внеплановую жертву «Титаника» я не собиралась. Поэтому разжала руки и замолотила ногами, всплывая. Вынырнула как раз в тот момент, когда инквизиротша в очередной раз наклонилась над озером. И конечно же по закону мирового свинства врезалась прямо в нее.
Видимо, за время пребывания под водой, мозги я успела отморозить напрочь, иначе объяснить то, что произошло потом, я не могу. Вместо того чтобы бодренько отплыть подальше, выбраться на берег и попытаться сбежать, я вцепилась в женщину и повисла на ней. А теперь представьте лицо монахини, которую неожиданно сграбастало непонятное, выпрыгнувшее из воды существо. Нет, к ее чести, она не завизжала. Гораздо хуже – она шарахнула по мне заклинанием. Чем именно она меня «приласкала», я так и не поняла, но руки разжала как миленькая. Однако, рухнув обратно в озеро, я почему-то не успокоилась и предприняла еще одну попытку выкарабкаться на сушу, используя инквизиторшу в качестве лесенки. В этот раз женщина среагировать не успела. Кажется, она вообще не была готова к тому, что я после ее магии продолжу трепыхаться. Поэтому, когда я снова за нее ухватилась, монахиня растерялась, попыталась вырваться, не удержалась… и тоже рухнула в воду.
Плотный плащ и тяжелое платье моментально напитались водой и потянули женщину вниз. И теперь уже она вцепилась в меня, надеясь на поддержку. Правда, толку от меня в благом деле спасения утопающих было немного: я и сама уже окоченела настолько, что еле двигалась. Так что на дно мы пошли обнявшись, как лучшие подруги после долгой разлуки.
Все произошло так быстро, что ее слуги-охранники даже не успели подбежать к озеру. Точнее, они попытались. Только в темноте не посмотрели под ноги и в итоге пробежались прямо по бесстыдно дрыхнущему Глюку. По Пещере разнесся гневный вопль. Судя по бодрости карканья, ничего жизненно важного ворону не отдавили, но он все равно бросился защищать свою поруганную честь.
Клевался он метко, а двигался быстро, поэтому отделаться от него смогли далеко не сразу. Подробностей борьбы двуногих с крылатым описать не могу, но в итоге Глюка замотали в куртку и отбросили в угол. Не добили только потому, что вспомнили, куда они, собственно, спешили. А когда подоспели, то долго не могли понять, какое из двух сцепившихся тел им нужно и как его достать. Наконец быкообразный все- таки прыгнул в воду к нам на помощь. Вместе с факелом, который тут же и утопил. Зато нас вытащил, обеих сразу.
Сам процесс вытаскивания я уже не помнила. А когда пришла в себя, то с удивлением обнаружила, что сижу на берегу. Причем по-прежнему в обнимку с инквизиторшей. Она этот факт осознала примерно в тот же самый момент, но в сторону не шарахнулась и рук не разжала. Напротив, обняла меня посильнее и как- то странно закашлялась. Воды нахлебалась, что ли?
Отстраняться я не стала, сил не было. Спросить, чего она на мне повисла, тоже не получилось: зубы стучали так, что слышно было, наверное, на другом конце леса. Утешало только то, что убивать меня пока что не спешили. Наоборот, простуженный тип вслух посетовал на то, что у них нет ни сухого одеяла, ни плаща, ни вообще хоть какой-нибудь запасной одежды. Впрочем, при чем тут я? Это он, наверное, о госпоже своей беспокоился…
– Костер бы развести, – задумчиво пробормотал быкообразный, приплясывая, чтоб согреться.
– Вот сам и разводи! А-а-апчхи! Тут сейчас на всю округу ни одной сухой ветки.
– Поискать можно, вдруг найдется.
– Ищи! – великодушно разрешил простуженный. – Раз факел утопил.
– Так я же не специально, я ланью спасал.
– Хватит спорить. Несите хоть что-нибудь, а то я вас самих спалю, – перебила их монахиня.
Ее тоже трясло от холода, но по сравнению со мной не так сильно. По-крайней мере, она все-таки отпустила меня и попыталась дрожащими руками распутать завязки плаща. Узел разбух от воды и никак не хотел поддаваться, женщина злилась и шипела сквозь зубы слова, равно далекие как от молитв, так и от заклинаний. Эльфийские и местные ругательства я разобрала, но неопознанных осталось еще много. Полиглотка, однако!
В свою очередь, Глюк выбрался из куртки, в которую его упаковали, и поковылял к нам. Кажется, крыло ему все-таки помяли, потому что он его как-то странно приволакивал. Я с трудом подняла руку, чтоб ободряюще потрепать ворона по голове, но он неожиданно ловко увернулся и скакнул в сторону монахини.
– Кар! Кар-ралева!
– Гил? Гил, неужели это ты? – Женщина оставила в покое плащ и подхватила птицу. – Извини, не узнала. Как же ты изменился! Когда я тебя в последний раз видела, ты был собакой. Слушай, как же он дошел до жизни такой?
Вопрос был адресован мне и требовал ответа. Еще бы я понимала, о чем речь… и что, собственно, здесь происходит.
– Т-так в-вышло, – кое-как выговорила я, отчаянно пытаясь сдержать дрожь. Меня уже не просто трясло, а прямо-таки колотило, и все происходящее воспринималось словно через какую-то ледяную призму. Лицо инквизиторши то расплывалось, то преломлялось под причудливыми углами, стены Пещеры складывались гармошкой, как ширма, а в ушах не прекращался хрустальный звон. И такое состояние мне совсем не нравилось!
Сколько еще эти два идиота могут искать дрова? И неужели нельзя обойтись без них? В конце концов, горел же здесь раньше этот непонятный костер. Ну да, как раз вон на той каменной плите и горел.
Плита, словно услышав эту мысль, немедленно подползла поближе и потерлась о мои ноги. Она была мокрой и холодной, как и все вокруг.
– Кар!
Нет, я ошиблась. Это не плита, а Глюк. Подлизывается… А ползучая плита – это бред какой-то. Надо же такое придумать! Где она, кстати? А, вижу, вон летит! Низенько так. Наверное, к дождю. Как бы на голову не упала…
– Кар!
– Марго, что с тобой?
А голос такой заботливый-заботливый. С чего бы это? Видимо, жалеет, что если меня этой плитой зашибет, то сама она меня убить не сможет… Зря страдает, я живучая, меня такими глупостями не свалить. Согреться бы только немного…
Я поймала пробегающую мимо плиту за хвост и повела над ней рукой, отыскивая магическую жилу. Ведь должна же она здесь быть, что-то же тот костер питало. Ага, нашла! Тоненькая какая, как фитилек. Вот я сейчас этот фитилек подожгу – и сразу станет тепло. Всем-всем тепло станет.
Пылающая искра сорвалась с дрожащих пальцев так легко, будто только этого и ждала. Магическая жила запульсировала, делясь с разгорающимся огнем своей силой. Холод отступил, по телу разлилась непривычная легкость.
– Марго, ты что творишь? Прекрати, дура! Прекрати, сгоришь же!
И чего она так кричит? Разве не чувствует, как стало хорошо, тепло. Даже жарко. Куртку бы снять…
Я потянулась к верхней застежке, но внезапно обнаружила, что руку что-то удерживает. Какой-то странный золотистый шнурок крепко обвивал запястье, поднимался по предплечью и окончательно скрывался в недрах рукава. Откуда он взялся? Да еще крепкий такой?! Я ухватила шнурок свободной рукой и попыталась сообразить, к чему он ведет. И с удивлением обнаружила, что это и не шнурок вовсе, а тот самый фитиль! На одном конце его – огонь, на другом – я. Упс! Так это, значит, не магическая жила, а мой собственный энергетический канал. И я сама себя только что подожгла! Нет, так мы не договаривались. А ну погасни, зараза!
Но разгоревшийся огонь гаснуть не собирался. Он весело полыхал, используя для своей подпитки самое доступное топливо – меня.
– Отсеки его! Слышишь?
Кажется, меня начали трясти за плечи. Но никакой пользы, окромя вреда, от этого не получилось.
