в закрытом гробу.
– Почему ты следил за Звонаревым в день покушения? – спросил Власов.
– Хотел выйти через него на след Васильева.
– Сдается мне, господин Воронин, что вы рассказываете нам не все, – мягко укорил Германа стройный человек в штатском.
– Если я расскажу вам все, товарищ...
– Иванов.
– Так вот, если я расскажу вам все, товарищ Иванов, то вы, чего доброго, отправите меня в психушку.
– А вы все-таки попробуйте, Герман Всеволодович.
– Хорошо. Но не для протокола. Считайте это, товарищи, фантазией на заданную тему. Звонарев не мог вернуться из леса, ибо я собственными глазами видел его труп. Более того, я снял с этого трупа часы. Вот они. Обратите внимание на надпись.
Часы разглядывали по очереди. Сначала прокурор, потом человек в штатском, потом Песков с Морозовым.
– А почему вы не отдали часы следователю? – не удержался от вопроса Песков.
– У него и без того было достаточно оснований для того, чтобы сдать дело в архив. Ну хотя бы эти фотографии. А часы я собирался отдать невесте покойного. Немного погодя, когда она успокоится.
– Но если, как ты утверждаешь, Звонарев умер, то кто вернулся из леса? С кем мы имеем дело в лице человека? – вежливо спросил Власов.
– В Аннанербе его считали сыном Криста Балдура, мифического существа. Даже, кажется, бога, жившего десять тысяч лет тому назад. Мой друг, Вячеслав Клыков, историк по образованию, считает его сыном Перуна. Там вышла очень некрасивая история: жена бога Beлеса, некая Марья Моревна, изменила мужу с его соперником Белобогом, а Чернобог не нашел ничего лучше, как проклясть ни в чем не повинного младенца. В результате получился Зверь Арконы, хранитель сокровищ нибелунгов, которого жители Световидовки и Мореевки называют довольно фамильярно Машкиным сыном. Этот Машкин сын на редкость любвеобилен и неоднократно вступал в сексуальную связь с местными красавицами, которые нарожали ему кучу сыновей и дочерей. По слухам, мой прадедушка, Владимир Фомич Воронин, был сыном этого Зверя. Во всяком случае, так утверждает одна очень известная в Питере ясновидящая, некая Василиса Радзинская.
– Издеваешься? – ласково улыбнулся бывшему оперу прокурор Власов.
– Нет, Степан Иванович, дело слишком серьезное. Этот тип, кем бы он там ни был, уже отправил на тот свет по меньшей мере восемь человек. Истинных его возможностей мы не знаем. Мы даже не знаем, можно ли его убить нашим земным оружием. Поэтому у меня к вам убедительная просьба: предупредите всех руководителей правоохранительных структур, чтобы не вздумали его ловить, иначе плохо будет всем.
– Ну, не знаю, Герман, по-моему, ты несешь ахинею, – неуверенно запротестовал Власов и посмотрел при этом на товарища Иванова.
Увы, товарищ Иванов надежд Степана Ивановича не оправдал. Он лишь мрачно кивнул головой в подтверждение слов Воронина. Зато следователь Песков выразил по этому поводу решительный протест. Он категорически отказывался верить в богов и их отпрысков и предложил немедленно обратиться в судебные инстанции, дабы привлечь к ответственности всех мошенников, называющих себя магами, ясновидящими и прочее.
Власов сочувственно выслушал речь своего подчиненного, но от окончательного решения пока воздержался. Оставив прокурорских работников решать производственные проблемы, возникшие по вине новоявленных язычников, Воронин, Морозов и Иванов покинули строгое учреждение.
– Я вас подвезу, – сказал товарищ Иванов, кивая на ничем не приметную серенькую «Волгу».
– Вы из ФСБ? – спросил Воронин, присаживаясь на переднее сиденье. – И, судя по ухваткам, москвич?
– А как вы догадались?
– Лицо уж больно значительное, в Питере с такими лицами не ходят.
Иванов засмеялся, доказав тем самым, что чувство юмора сотрудникам ФСБ не чуждо. Впрочем, смех он тут же оборвал и строго покосился на Воронина.
– Я знаю о вас больше, чем вы сами знаете о себе, Герман Всеволодович.
– Возможно, – не стал спорить Воронин. – Я так полагаю, что вы прибыли к нам не в отпуск. И делаю из нашего знакомства неутешительный вывод: генерал в отставке Аркадий Валерьевич Сабуров убит.
Сидевший на заднем сиденье «Волги» капитан Морозов закашлялся. Иванов, однако, даже бровью не повел. Глаза его следили за дорогой, а на окаменевшем лице не отражалось ничего.
– Ваша осведомленность настораживает, – произнес он наконец. – Вы, вероятно, отдаете себе в этом отчет?
– Клянусь, я ничего ему не говорил о Сабурове, – подал голос Морозов.
– Я предсказал эту смерть задолго до того, как она состоялась, – усмехнулся Воронин. – К сожалению, я не был знаком с генералом, а моя попытка предупредить его об опасности, увы, ни к чему не привела. Сабуров действовал под прикрытием вашего ведомства?
– Нет, – покачал головой Иванов. – Он работал на свой страх и риск. Аркадий Валерьевич был убит в поезде выстрелом в голову. Причем его убийца даже не пытался скрыться. Но он умер через пять минут после задержания. В его карманах обнаружили права на имя Васильева Василия Ивановича. Многочисленные свидетели подтверждают сходство задержанного с фотографией на документе.
– Труп отправили в морг, откуда он исчез в неизвестном направлении, – догадался Воронин.
– Мы сделали запрос в Санкт-Петербург, – спокойно продолжал Иванов, – и выяснили, что Васильев умирает уже не в первый раз.
Воронин никогда не видел Сабурова, однако у него были все основания подозревать генерала в убийстве чиновника Минприроды Останина. Да и вертолет, возможно, упал не без его участия. Поэтому Воронин не спешил с выражением скорби по поводу смерти значительного лица. Впрочем, соболезнования от него никто и не требовал. Тем не менее Герман поставил в известность товарища Иванова из ФСБ, что у Васильева, скорее всего, был повод ненавидеть отставного генерала.
– Так вы верите в существование этого демона, Воронин? – спросил Иванов.
– В сложившихся обстоятельствах я просто обязан проверить и эту версию. Тем более что эта затянувшаяся история затрагивает честь моей семьи. Простите, как ваше имя-отчество?
– Зовите меня Георгием.
– Так вот, Георгий. Мне нужны сведения о бывшем сотруднике царской охранки Вацлаве Радзинском, который в конце тридцатых – начале сороковых служил в гестапо. Родился он приблизительно в 1880 году, умер в 1945 году в городе Детмольде. По слухам, он был магом, колдуном и целителем в одном флаконе.
– Зачем вам эти сведения?
– Я знаком с его правнучкой, Василисой Радзинской, ясновидящей, ведьмой и прочая в том же роде. Эта дама строит храм где-то возле города Пушкина. Храм, естественно, языческий. И возводится он в честь нового бога, который вот-вот явится к своей истосковавшейся пастве. Есть основания полагать, что Василиса Радзинская похитила гражданина Германии Макса фон Бюлова и силой удерживает его в укромном месте.
– Капитан Морозов, займитесь этим, – бросил через плечо Иванов.
– Есть, – бодро отозвался с заднего сиденья опер.
– Что еще?
– Я хочу знать, как погиб мой дед, Воронин Вадим Владимирович. Он похоронен в том самом Детмольде, где погиб Вацлав Радзинский. Кажется, еще жив один из участников тех событий, служивший под началом моего деда. Фамилия его Смирнов. И последнее: мой прадед служил в вашей Конторе. Я хочу знать, обладал ли он экстрасенсорными способностями.
– На последний вопрос я могу вам ответить уже сейчас – обладал. Причем эти способности он начал проявлять еще до революции. По имеющимся у нас сведениям, он состоял в так называемой боевке при РСДРП(б), которая боролась с засылаемыми в ряды партии провокаторами. Одно время он даже работал
