залюбовался. Простое платье очень выгодно подчеркивало ее чуть располневшую фигуру, усладу глаз любого мужчины, еще не потерявшего интереса к противоположному полу.
– А ты ведь не женат, – уверенно сказала Людмила, когда наевшийся Клыков вышел на крыльцо покурить.
– Не срослось, – смущенно отозвался Воронин.
– И детей у тебя нет, – продолжала столь же уверенно Людмила, – а пора бы завести.
– Жена хотела пожить для себя.
– А разве дети этому помеха? – удивилась Людмила.
Воронин в ответ лишь пожал плечами, хотя хозяйка, как ему показалось, ждала от него совсем другого жеста. Герман вздохнул и сначала воровато покосился на входную дверь, за которой скрылся Славка, потом на комнату, куда ушла Маша.
– Хочешь, оберег подарю? – спросила Людмила, пристально глядя в глаза гостя.
– Зачем? – спросил дрогнувшим от напряжения голосом Герман.
– Там пригодится, – отозвалась хозяйка и взяла растерявшегося Воронина за руку. – Идем.
Комната, куда она его привела, была невелика, но рассмотреть ее убранство Герман не успел. Да и темновато было. Зато недостаток света не помешал ему увидеть обнаженное тело женщины и припасть к нему со всем пылом внезапно вспыхнувшей страсти. Людмила была опытной женщиной, это Герман отметил сразу и постарался не оплошать в объятиях деревенской красавицы. В какой-то миг ему показалось, что в искаженном страстью лице Людмилы проступило что-то звериное, но он отнес это к причудам разыгравшегося воображения.
– А как же муж? – тихо произнес он немного погодя.
– Это не твоя забота, – спокойно отозвалась Людмила и повесила на грудь Германа небольшую черную фигурку из дерева, закрепленную на простом шнурке. – Теперь Он тебя не тронет.
– Кто он?
– Машкин сын, – спокойно отозвалась хозяйка. – Кумовья вы с ним как-никак. Только на девку мою заглядываться не вздумай.
– Что я, по-твоему, сексуальный маньяк, что ли? – обиделся Воронин.
– Знаю я вас, мужиков, – засмеялась Людмила. – И эту тоже не тронь.
– Кого «эту»? – растерялся Герман.
– Дочь Василия Ивановича, – пояснила хозяйка. – Заплатил он ею за свое спасение, а потом, видимо, схитрить хотел, вот и поплатился за неразумие. С Машкиным сыном хитрить нельзя. Все, горожанин, больше меня ни о чем не спрашивай. Лишнего даже мне болтать не положено.
– Так, может, еще раз?
– Ну, коли у тебя силы остались, не откажу.
Оберег, подаренный Людмилой, представлял из себя искусно вырезанную из дерева фигурку черного ворона, расправившего крылья. Возможно, это был намек на фамилию Германа, но не исключено, что Людмила вкладывала в свой дар какой-то другой, сокровенный смысл. В любом случае показывать его Клыкову Воронин не собирался. Впрочем, Славки не было ни в горнице, ни на крыльце. Похоже, он, терзаемый профессиональным любопытством, решил познакомиться поближе с обитателями загадочной деревни.
Герман вновь присел к столу, Людмила захлопотала с самоваром. К слову, с настоящим, а не электрическим, хотя электричество в Мореевке, в отличие от Световидовки, имелось, что само по себе можно было считать чудом. Видимо, дурная слава Мореевки сослужила в этот раз ее обитателям хорошую службу и избавила ее от происков охотников за цветными металлами. Сторонний наблюдатель решил бы, пожалуй, что между хозяйкой и гостем ничего особенного не произошло, но Воронин испытывал неловкость. Все-таки слишком уж скоротечным был период его ухаживания за красивой женщиной. Впрочем, кажется, это не он ее выбрал – а ей самой отчего-то захотелось его ласк. Не исключено, что Людмила долгое время жила без мужа и не стала упускать подвернувшийся случай. А в том, что этим случаем оказался Воронин, особой его заслуги нет. На месте Германа мог оказаться кто-то другой, ну хотя бы Славка Клыков.
– Нет, – вдруг твердо произнесла Людмила, – только ты.
– Ты что же, мои мысли читаешь? – удивился Воронин.
– Эти мысли у тебя на лице написаны, – засмеялась Людмила. – А приятель твой уже на подходе.
Через минуту Славка действительно объявился в горнице и с порога вопросительно глянул на Германа:
– Что, уже закончили?
– Это ты о чем? – насторожился Воронин.
– Это я о пирожках, – усмехнулся Клыков. – Бубнов привез остальных. Пора выступать, командор.
Славка был не на шутку взволнован, но пытался скрыть это волнение под напускной бравадой. Впрочем, Воронину сейчас было недосуг разбираться в чувствах, охвативших его приятеля перед решительным броском в неизведанное.
Глава 5
ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ
Маша, экипированная по-походному, первой ступила с крыльца. Следом за ней скатились Воронин с Клыковым. Во дворе их уже поджидали Светлана Васильева, Игорь, Бубнов и Макс фон Бюлов. Все с огромными рюкзаками за плечами.
– Вы разве тоже пойдете с нами? – удивленно глянул на Петра Сергеевича Клыков.
– Молодой человек, – обиженно отозвался Бубнов, – эти люди были моими хорошими знакомыми, и я должен их найти. Живыми или мертвыми.
– Будем все-таки надеяться на лучшее, – вздохнул Воронин, взваливая на плечи немалый груз.
Экспедиция начиналась буднично, без труб и барабанов. А провожала поисковиков одна Людмила, которой Воронин помахал рукой, прежде чем ступить вслед за Машей на лесную тропу.
– А куда она нас ведет? – спросил Игорь, настороженно оглядываясь по сторонам.
– Будем надеется, что не к черту в зубы, – зло процедил Бубнов.
Однако вскоре выяснилось, что Маша вела их к тому самому месту, где мореевские бабы обнаружили заблудившегося Васильева. Решение было разумным: именно оттуда и следовало начинать поиски, ибо вряд ли оглушенный после падения бизнесмен мог проделать в одиночку очень уж большой путь. Велика была вероятность, что Василий Иванович ходил кругами возле места падения, как это бывает с людьми, заблудившимися в незнакомом лесу.
Воронину, выросшему в городе, лес был в диковинку. Чего не скажешь о Славке Клыкове, который называл себя бывалым туристом и весело покрикивал на спутников, приунывших после первых часов нелегкого похода. Маша двигалась по едва заметной лесной тропе легким, стремительным шагом. Герман едва за ней поспевал, то и дело спотыкаясь о корни, выпирающие из земли, и тихонько при этом поругиваясь. К тому же его донимал гнус. Эти мелкие кровососущие твари могли вывести из себя кого угодно, а уж изнеженных горожан тем более. Забугорное средство от насекомых, припасенное путешественниками, на расходившихся российских комаров не действовало, и приходилось отмахиваться от них ветками. Занудная работа.
– Вот тебе и природа, – взвыл Воронин, обиженный на весь белый свет. – Дайте мне какого-нибудь поэта, я ему морду набью.
– Ах лето красное, любил бы я тебя, когда б не зной, не комары да мухи, – вздохнул Клыков, потерявший значительную долю природного оптимизма.
– Сам сочинил? – удивился Герман.
– Ох уж эти мне юристы, – покачал искусанной головой Славка, – сухие, черствые и малообразованные люди. Пушкин это написал, неуч. Большой ценитель природных красот и деревенской жизни.
С классиком Воронин спорить не стал, зато обратился со слезной просьбой к Маше. Девушка окинула взором приунывших поисковиков и дала добро на привал. Воронин направился было к чудной полянке, заросшей изумрудной кудрявой травкой, но был остановлен грозным окриком лесной жительницы:
– Это топь!
Герман не поверил. По его мнению, такого просто не могло быть. Ведь должны же эти кустики на чем-то расти. Не говоря уже о белотелой березке, которая шелестела зеленой кроной едва ли не в самом центре
