Подошедшая фура прерывает наш занимательный диалог. Начинается загрузка. Обливаясь потом, я тупо таскаю коробки, едва сдерживая себя, чтобы не попросить у Влада глоток одеколона. Водилы сегодня ленивые и жадные, ускоряться не хотят. Первый магарыч получаем лишь перед обеденным перерывом. Третий наш партнер Славик (или, как все его называют, Вячеслав Саныч) присоединяется к нам с Владом в нашем «перекуре». «Перекуриваем» в туалете, подальше от всевидящего ока начальницы склада Веры Андреевны, из пропахшей одеколоном баночки. «Как последняя сука пью, — думаю я про себя. — В сортире. Из банки грязной. Хоть бы стаканы выделяли людям. Никакой заботы о трудящихся!»
Подходит время обеденного перерыва. «В столовку, что ли, податься? — вяло размышляю я. — Перехватить у кого-нибудь сотню до получки и пообедать». Я захожу в производственную столовую. Вонь стоит хуже, чем в моем лифте. И мне становится очень смешно. Я смотрю на малоаппетитные куски чего-то непонятного, символизирующего собой котлету, вчерашние салаты, покрытые плесенью куски хлеба. Желание поесть пропадает почти мгновенно. Интересно, сколько времени человек может обойтись без пищи? Около месяца? А если в это время пить, отчаянно бухать, то еда не нужна очень долго. Это я знаю по собственному опыту.
После работы я, Влад и Славик берем две бутылки паленой водки по четвертаку на такой же точке, что и у меня под окнами, и идем на стройку, чтобы в тишине и спокойствии тупо «раздавить» бутор. Славик сегодня спонсирует. Он настолько расточителен, что разоряется на покупку пластикового стакана, дешевой вареной колбасы и булки. На стройке мы устраиваемся на облюбованном кем-то до нас месте. Кирпичи, выставленные стульчиками, широкая доска, служащая столом, шкурка от такой же, как у нас, колбасы, пустые бутылки и окурки — вот, собственно, весь антураж ресторана под открытым небом. Для придания месту нашей дислокации домашнего колорита и подобия уюта Славик отыскивает пустые бумажные мешки из-под цемента и делает попытку застелить припорошенные снегом кирпичные кресла. Цемент из разорванных мешков летит на нас с Владом.
– Саныч, мать твою за ногу, не надо! — орет на него Влад.
– А чё? — с вечно глупой полуулыбкой на губах спрашивает Славик, прерывая на время благоустройство.
– Ничё! Вся голова в цементе из-за тебя.
– Лучше цемент в голове, чем песок из задницы, — справедливо замечает Славик, но прекращает свою созидательную деятельность.
– За что пить будем? — спрашиваю я, когда налитый Владом пластиковый стакан оказывается в моей руке.
– Какая разница? — подает голос Влад. — Один хрен. Пей за все хорошее.
– За хорошее?
– Да, за хорошее. Мочи, Серег! Не тяни резину. Стакан-то один.
– А что с нами хорошее может произойти в этом Комске?
– Слушай, чего ты вечно начинаешь? — Влад начинает нервничать. — Нормально мы живем, как все.
– «За хорошее», «как все», — передразниваю я Влада. — Ни фига не супер мы живем! Придурки вы! Вы просто не знаете, как херово вы живете!
– А ты знаешь? — Глупая улыбка Славика выводит меня из себя.
– Может быть! — горячусь я. — Очень даже может быть! В Библии было сказано:
– Серег, да ну тебя начисто! — возмущается недовольный Влад. — Собрались, блин, настроение поднять. Отдохнуть по-людски. Дернуть там… по чуть-чуть, с устатку, можно сказать. Повеселиться. А ты завел нах… какую-то байду, нах… Чё мы как на похоронах? Рай, ад… поговорить больше не за что?
Я тупо выпиваю водку, закуриваю и умолкаю. Теперь пьют мои коллеги, и постепенно веселье распирает их размордевшие хари. Влад рассказывает какой-то глупый бородатый анекдот. Славик, по раскрасневшемуся лицу которого видно, что он не догоняет и не врубается, из вежливости хохочет и потом и сам в свою очередь делится «смешным» случаем из жизни. Рассказывает он долго и нудно, постепенно забывая, с чего начал, и туго соображая, как закончить. Откровенно скучающий Влад нетерпеливо его перебивает несколько раз:
– Ясно. Ссаныч, я все понял.
– Да нет, ты послушай, — настаивает Славик и пересказывает все сначала.
Наконец врученный Вячеславу стакан с водкой прерывает его бессвязное пустословие. Я тоже пью. И молчу. Разговаривают только они. Изрядно захмелев, Влад и Славик закуривают. Их состояние достигает того уровня, когда потребность поговорить о политике приобретает перманентно-клинический характер. Я, уже тоже порядком датый, пытаюсь вникнуть в суть беседы двух бухих чуваков и абсолютно не улавливаю логики в их разговоре. Для чего они говорят? Ведь они вообще не слушают друг друга. Несут несусветную дичь! Я прихожу к выводу, что своими речевыми аппаратами они просто создают необходимый фон — для лучшего усвоения организмом алкоголя. Они в сотый раз перемалывают одну и ту же тему. Из пьянки в пьянку переносится обсуждение футбольного бесперспективняка и политических небылиц.
Далее их разговор принимает характер полного фальшака и тупизма. Славик пытается донести до бутылки (единственного своего внимательного слушателя), к которой он обращается, грозя указательным пальцем, что Россия во главе с нынешним президентом покажет еще кузькину мать всему миру во главе с Бушем.
– Тупые эти американцы! — авторитетно заявляет он. — Такого дурака над собой руководить выбрали.
Бутылка никак не реагирует на это острое политическое заявление, и Славик, ободренный ее молчанием, продолжает:
– Буш довел цену нефти до очень дорогой цены и даже выше! Владик, чувствуешь, куда я клоню?
Влад, который до этого увлеченно ковырял в носу, услышав, что к нему обращаются, вступает в диалог:
– Ссаныч, я все понял. Но что ты этим хочешь сказать?
– Ничего ты не понял! — возмущается Вячеслав Саныч и повторяет все сначала для непонятливого Влада.
После очередной дозы водки Славик плотно подсаживается на политического конька и больше с него не слезает:
– Буш — избитый дурак! Саксофонист хренов!
Я не выдерживаю вопиющей политнеграмотности со стороны Славика и поправляю его:
– Это не он, чувак.
– Что не он?..
– Саксофонист не он. Клинтон играл на саксе.
– А Буш?
– А Буш не играет, — уверяю я Славика.
– Так он еще и на саксе не иг… рает?!!
Последняя фраза доказывает, что нынешний Президент США как политик сильно теряет в его глазах из-за неумения обращаться с этим музыкальным инструментом.
Коллега замолкает в горестном раздумье, оскорбленный в самых светлых чувствах. Но молчит Славик недолго. Переварив полученную от меня инфу и благополучно ее забыв, он продолжает дискуссию:
– Мой сосед — г… аишник, рассказывал, что происходит г… лобальная ареми… америки… американизация мира из-за всех этих кол и г… амбургеров. По приказу Буша в них специально добавляют специализированные спецдобавки специальные. Из-за этих добавок и рухнули все коммунистические
