гордости в штаны, аккуратно, чтобы ничего не прищемить, застегиваю молнию на брюках, бросаю недокуренную сигарету в унитаз и выхожу из туалета.
– Здравствуйте, вы по какому вопросу? — слышу я, проходя мимо секретарши Влада.
Бегающие белки за стеклами ее очков начинают меня реально раздражать.
– Я к Владу.
– Вы записаны?
– Мало того что записан, я еще и закакан, — отвечаю я ей и молча скрываюсь за дверью.
К моменту моего возвращения мечущийся от возбуждения Влад посшибал все кресла в кабинете.
– Слушай, — спрашивает он меня, — партнер, бля, а сколько бабок лично мне надо внести?
По этому вопросу я справедливо сужу, что мой друг одной ногой уже принял правильное решение.
– Чувак, половина от ста шестидесяти тысяч это сколько?
Влад прикидывает на калькуляторе:
– Порядка восьмидесяти тысяч, ну или около того.
– Ну вот. Значит, восемьдесят тысяч — и мы в равных долях. Врубился?
– Круто! — соглашается Влад.
– Это просто здорово! И все у нас с тобой гламуризуется в этой пропахшей дерьмом жизни, — подытоживаю я.
– Теперь недурственно своими глазами оценить помещение и бумаженции посмотреть.
– Конечно, — соглашаюсь я.
– Во сколько чухнем на место будущих побед?
– Давай ориентируйся на полвосьмого. Я с Сашкой созвонюсь, уточню и тогда тебе перезвоню окончательно.
Тепло простившись с Владом, я направляюсь к лифтам. По дороге и у самого лифта я беспрестанно оглядываюсь. Как говорится, обжегся на молоке — теперь дую одну водку. Моих новых знакомых — Кощея и Макса — в поле зрения не обнаруживаю. В подошедшем лифте два пассажира. Справа от входа сногсшибательная девушка в обтягивающем, как перчатка, платье с умопомрачительным декольте. Сказать о ней, что она безмерно сексуальна, означало бы ничего не сказать. Девушка настолько эротична/сексуальна что хочется нажать на кнопку стоп и со всей присущей мне страстью пылко накинуться на нее. Но от подобного шага меня сдерживает присутствие в лифте еще одного пассажира. Скромно прижавшись спиной к задней стенке лифта, стоит худой чувак в очках. По его одежде и «ученой» бородке я безошибочно определяю, что это — самый типичный ботаник. Его пожирающий взгляд направлен на девушку/ красавицу. Глазами, кажущимися огромными из-за очков, ботаник скользит по телу девушки. Он по-юношески краснеет, а по давно забытой эрекции видно — очень ее хочет.
Где-то на середине пути чувак вспоминает, что он не только ботаник, но и просто мужик. Глаза его сверкают первобытным блеском, впалая грудь расправляется, наливаясь воздухом. Мне начинает казаться, что сейчас он преодолеет свой ботанико-панический страх перед противоположным полом и его руки заключат девушку в жаркие объятия. Он даже приоткрывает рот для того, чтобы сказать ей какую-нибудь банальность. Но ничего этого не происходит. Взгляд снова тускнеет, плечи вяло опускаются, а грудь — сдувается. Видимо, он осознает, что все это — бесперспективный тупизм, что никакой он не мачо, а элементарный старпер — душой и телом. Рот его вяло закрывается, вероятно, вспомнив поговорку про халву: «Сколько ни говори: „Халва, халва', — а он все равно на полшестого».
Лифт благополучно доезжает до первого этажа. В его открытые двери вываливаем втроем. Впереди девушка, за ней трусит ботан, следом плетусь я. На выходе из здания наши пути/дороги расходятся. Классная телка, осознавая свою красоту и наверняка зная себе цену, нарочито медленно, как в замедленном кино, соблазнительно покачивая бедрами под волнующе-обтягивающем платьем, скрывается меж припаркованных машин. Ботаник останавливается, чтобы с высоты мраморной лестницы бросить прощальный взгляд на сногсшибательную красотку и полностью осознать свою ничтожность и узкие рамки, за пределы которых он никогда не осмелится выйти. Я стою так, чтобы видеть их обоих. Стою и думаю, что это замечательный пример нашей инертности и перманентного страха перед чем-то новым, перед своим Рубиконом.
Сколько раз в жизни мы вот так же, увидев кого-то, расправим крылья, приоткроем рот, чтобы заговорить, но потом вдруг резко занижаем планку, гасим тот самый волшебный импульс, рожденный свыше, и проходим мимо. Мимо судьбы, мимо себя и мимо жизни. Может быть, я не такой, как все? Может быть, так и должно быть? Порой мне кажется, что я вместе со всеми следую по магистрали на большой скорости. Все мы дружно несемся к одному — к финалу, к концу. Только я еду задним ходом. Мне трудно маневрировать в потоке машин. Мне приходиться выворачивать голову, чтобы не врезаться. Мне сложно сохранять общий ритм. И я, преодолевая эти трудности, еду со всеми, потому что двигаться наперекор потоку еще сложнее или почти невозможно.
Чтобы не стать похожим на очкастого бородача, я достаю сотовый и набираю номер Санька.
– Алло, кто это?
– Привет, Сань, как дела? Не узнал?
– Как не узнать? Узнал, естественно. Я в норме. А ты где? Ты же к девяти собиралась приехать?
– Собиралась?! — удивляюсь я. — Ты не узнал меня, чувак?
– Ритка, не говори глупостей! Твой нежный голосок я узнаю из тысячи. Он как музыка, сладостно зву.
– И все-таки ты ошибся, — прерываю я его, смеясь в трубку. — Это Сергей. Помнишь, мы вчера разговаривали насчет бильярдной?
– Старик, — с укором в голосе отвечает Сашка, — помню ли я? Как я мог забыть?
– Ну вот и хорошо.
– Надумал что?
– Да, Сань. Надумал.
– И?!
– ДА!
– Да?
– Да, чувак. ДА!
– Молодец, Володька! — радуется на том конце он. — Понимаешь, старичок, работа — оно, конечно, работа. Но всегда приятнее делать что-то со своими ребятами. Я рад, что ты принял правильное решение.
Далее он долго распространяется на тему того, что свои ребята завсегда лучше чужих, неконкретных пацанов. Я прерываю его эпические дифирамбы и спрашиваю о том, когда и где мы могли бы встретиться, чтобы я и мой друг пощупали, типа, посмотрели все своими глазами.
– А твой друг, кто он? Надежный старик?
– Надежней не бывает! — уверяю я его. — Вот когда тебе очень трудно бывает и страшно, о чем ты сразу думаешь?
– Когда страшно?
– Когда жуть, как страшно.
– Если честно, старикан, когда мне так страшно, я думаю о туалетной бумаге.
– Считай, что ты ее уже имеешь, — смеюсь я. — Мой друг — специалист именно в этой сфере. Владислав сидит на туалетной бумаге. Да ты его должен знать!
– Владислав. Владислав. Это не тот ли Владислав, что поехал к сестре на бракосочетание в Малый Углянец, а попал на Нижнюю Масловку, где его быстренько женили на дочери заведующего свинофермой?
– Нет, Саш, не тот. Того звали Ярослав.
– Да какая разница?
– В принципе никакой, — подтверждаю я.
– Этот твой Владислав женат?
– Женат.
