Жан Поль огляделся, переступил с ноги на ногу и снова посмотрел на открытку.
— С чего это вы взяли?
— Ну как же, имя то же самое, затем даты, но главное — голубой цвет. Он в точности совпадает с тем, что я видела во сне. Даже не сам цвет, а атмосфера, чувство, разлитое в картине. Выражение лица.
— А до того, как вам начал сниться сон, вы эту картину не видели?
— Нет.
— Но ведь в то время ваши отдаленные предки жили в Швейцарии. А этот Турнье — француз, так ведь?
— Так, но родился он в Монбельяре, всего в тридцати милях от Мутье! Совсем рядом с франко- швейцарской границей. Его родители вполне могли курсировать между двумя этими местами.
— А о них что-нибудь удалось узнать?
— Нет, в музее известно только, что родился Николя Турнье в Монбельяре в 1590 году, некоторое время жил в Риме, затем переехал в Тулузу и умер в 1639 году. Вот все.
Жан Поль повертел в пальцах открытку.
— Если известна дата его рождения, то и имена родителей тоже должны быть известны. Они вносятся в церковные книги вместе с датой рождения и крещения.
Я вцепилась в край стола. Рик, подумалось, совсем иначе откликнулся на мое открытие.
— Думаю, я смогу вам помочь. — Жан Поль распрямилея и вернул мне открытку.
— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь, — громко сказала я.
Кое-кто, включая коллегу Жана Поля, с неудовольствием посмотрел на нас.
Жан Поль удивленно приподнял брови.
— Я сама займусь этим, месье. Сама все выясню.
— Ясно. Отлично, мадам. — Он слегка поклонился отошел, оставив меня в полном расстройстве чувств.
— Черт бы его побрал, — неслышно выругалась я, вглядываясь в изображение Мадонны, — черт бы его побрал.
Скепсис Жана Поля задел меня сильнее, чем я хотела бы в том признаться самой себе. Наткнувшись на имя художника, я даже не подумала, что надо бы разузнать о нем побольше. Зачем? Я и так знала, кто это, и этого внутреннего, утробного знания было достаточно. Имена, даты, география — все это не способно поколебать очевидные вещи. Или по крайней мере так мне казалось.
Но чтобы посеять сомнения, достаточно бывает одного слова. Дня два я пыталась забыть о том, что говорил Жан Поль, но, отправившись в Тулузу в очередной раз, я прихватила с собой открытку и после урока французского пошла в университетскую библиотеку. Мне приходилось уже здесь бывать — медицинскую литературу смотрела, — но в отдел искусств раньше не заглядывала. Этот зал был забит студентами: кто готовился к экзаменам, кто писал что-то, а кто просто оживленно болтал на лестничной площадке.
Искать сведения, касающиеся Николя Турнье, пришлось дольше, чем я предполагала. Он принадлежал к группе художников школы Караваджо — французов, обучавшихся в Риме в начале семнадцатого столетия. Копируя картины Караваджо, они осваивали его искусство светотени. Часто эти художники не подписывали своих полотен, что и породило длительные дискуссии об авторстве той или иной картины. В этих дискуссиях время от времени мелькает имя Турнье. Знаменит он не был, котя две его картины имеются в коллекции Лувра. Те немногие крохи, что мне удалось раздобыть в университетской библиотеке, отличались от информации, что я почерпнула в музее. Самое первое упоминание гласит, чю Робер Турнье родился в Тулузе в 1604 году и умер примерно в 1670-м. Я не усомнилась, что речь идет об одном и том же художнике, ибо узнала полотна. Другие источники давали иные даты и иное имя — Николя.
В конце концов я выписала названия трех книг, дающих самые современные сведения. Но на полках их не обнаружилось. Я обратилась к довольно неприветливому студенту в справочном бюро — судя по всему, он тоже готовился к экзаменам. Сверившись с компьютером, он подтвердил, что все три книги находятся на руках.
— Сами видите, какое сейчас время, — сказал он. — Наверное, кому-то понадобились для занятий.
— А кому именно, узнать можно?
Он бросил взгляд на экран.
— Они выписаны по межбиблиотечному абонементу.
— А абонемент этот, случайно, не в Лиль-сюр-Тарн?..
— Да. — Молодой человек удивленно посмотрел на меня и уж вовсе вытаращился, когда я пробормотала: «Вот подонок!»
А то можно было подумать, что Жан Поль будет сидеть сложа руки и позволит мне самой заниматься этим делом. Он слишком энергичен, чтобы оставаться в стороне, и слишком настойчив в отстаивании своих идей. Вопрос лишь в том, собираюсь я или нет идти по его следам в поисках того, что от него ускользнет.
Решать мне в конце концов так и не пришлось. Возвращаясь с Лильского вокзала, я наткнулась на Жана Поля, идущего с работы домой. Он кивнул: «Bonsoir», — а я, даже не дав себе труда подумать, выпалила:
— Вы забрали книги, которые я разыскивала всю первую половину дня. Зачем? Ведь я же просила не вмешиваться в это дело.
— А кто сказал, что я занимаюсь им ради вас, Элла Турнье? — скучным голосом спросил он. — Мне npoсто стало любопытно, вот и заказал эти книги… Если они вам нужны, приходите завтра в библиотеку. Они будут ждать вас.
Я прислонилась к стене и скрестила на груди руки.
— Ладно, ладно. Вы победили. Говорите, что вы там накопали. Только побыстрее, и давайте с этим покончим.
— Уверены, что не хотите сами заглянуть в эти книги?
— С меня достаточно и вашего рассказа.
Он закурил сигарету, глубоко затянулся и выдохнул, направив струю дыма вниз.
— Ну что ж. Довольно долго о Николя Турнье практически ничего не было известно. Но в 1951 году обнаружили запись, из которой следует, что он был крещен в 1590 году в протестантской церкви Монбельяра. Отцом его был Андре Турнье — художник из Безансона, это неподалеку от Монбельяра. Деда звали Клод Турнье. Отец — Андре Турнье — перебрался в Монбельяр в 1572 году из-за религиозных преследований, возможно, сразу после Варфоломеевской ночи. Ваш Николя был одним из нескольких детей. Согласно некоторым сведениям, с 1619 по 1626 год он жил в Риме. Затем, в 1627 году, он появляется в Каркассоне, а в 1632-м — в Тулузе. В течение долгого времени считалось, что умер он во второй половине семнадцатого века, после 1657 года. Но в 1974 году было обнаружено его завещание, датированное 30 декабря 1638 года. Можно предполагать, что скончался он вскоре после этого.
Я так долго стояла, не говоря ни слова и не отрывая глаз от земли, что Жан Поль, похоже, несколько растерялся и даже выплюнул окурок прямо на мостовую.
— А не знаете ли, — наконец заговорила я, — в ту пору детей крестили сразу после рождения?
— Обычно да. Но не всегда.
— Таким образом, обряд крещения по той или иной причине мог быть отложен? Дата крещения не обязательно совпадает с датой рождения. И Николя Турнье мог быть крещен в месяц от роду, и в два года, и в десять лет, а то и позже, уже в зрелом возрасте.
— Это маловероятно.
— Пусть так, но все же возможно. Я хочу сказать, что достоверно нам ничего не известно. Завещание помечено определенным числом, но из этого еще не следует, будто мы знаем, когда он умер. Верно? Может, десять лет прошло.
— Элла, он болел, он составил завещание, и он умер. Так обычно и бывает.
