искать этого Келлавеева мальчишку. Может, тебе больше стоит беспокоиться о ней, чем об этой девчонке. Эта мисс Дорсет уже не ребенок, небось понимает, что делает. Получит от Астлея то, что ей надо. А ты, когда пойдешь к миссис Келлавей, не забудь спросить, что ее муж собирается делать со всем его деревом, если они поедут в Ирландию. Скажи ему, что я готов у него купить все это по дешевке, включая и стулья, если у него есть. А вообще-то лучше я пойду с тобой, когда ты соберешься.
— И ты мне говоришь, что это я суюсь в келлавеевские дела?
Дик Баттерфилд потянулся, потом поднял кружку.
— Это не келлавеевские дела, детка, это дела баттерфилдовские! Этим я добываю кусок хлеба.
Бет фыркнула:
— А я этим добываю к нему маслица.
Она подняла свои потрескавшиеся, морщинистые руки, которые вот уже двадцать лет не знали почти ничего, кроме стирки, и выглядели гораздо старше, чем сама Бет. Дик схватил одну из этих рук и поцеловал со смешанным чувством жалости и любви. Бет рассмеялась.
— Ах ты старый пес. Ну что мне с тобой делать?
Она откинулась на спинку стула и зевнула. Бет Баттерфилд недавно закончила стирку и не спала почти целые сутки. Она устроилась на стуле — влипла в него, как булыжник в каменную стену, и выкинула Мейси из головы. Теперь её несколько часов невозможно было сдвинуть с этого места.
Джон Астлей тем временем размышлял о Дублине. Одна из привлекательных сторон Мейси состояла для него в том, что через несколько дней он должен был оставить ее здесь — и никаких тебе проблем, не нужно бороться со всеми правами, которые якобы появлялись у нее на него.
— А что это насчет Дублина? — спросил он. — Что там собирается делать ваш отец?
— Плотничать. Вообще-то он делает стулья, но мистер Астлей принял его в цирк, чтобы он делал всякое разное.
Мейси неразборчиво произнесла последние слова — ром начал действовать на нее: голова кружилась и ей хотелось опустить ее на стол.
Джон расслабился — его отец наверняка не позволит, чтобы семейство плотника тащилось с ними в Дублин. Он допил вино из своего стакана и встал.
— Ну, пошли.
Но уйти так сразу не получилось. Наглый парень, толкнувший его и расплескавший вино, оказался теперь в другом конце зала среди других посетителей, которые начали петь:
Щеки Мейси теперь горели огнем, и вид у нее был слегка ошарашенный.
— Идем, Мейси, — повторил Джон, сердито поглядывая на певцов. — Я провожу вас домой.
В другом углу зала отозвалась другая группка:
Мейси неловко поправляла шаль у себя на плечах.
— Идем! — прошипел Джон Астлей.
Он рывком поднял ее на ноги, обнял за талию и повел к двери. Перекрывая голоса поющих, Бет Баттерфилд крикнула:
— Не забудь, детка, я скоро загляну к твоей матушке!
Джон Астлей захлопнул дверь, заглушая взрыв хохота. Мейси, казалось, ничего этого не заметила, но, выйдя на свежий воздух, остановилась и тряхнула головой, словно прочищая мысли.
— Куда мы идем, сэр? — произнесла она заплетающимся языком.
— Немного прогуляемся, а потом я отведу тебя домой.
Джон Астлей, держа ее за талию, пошел не налево к Геркулес-комплексу, а направо — в Бастильский квартал и к конюшням.
На свежем воздухе пьяная веселость Мейси мгновенно прошла, и к горлу подступила тошнота. Пройдя немного по Бастильскому кварталу, она начала стонать и схватилась за живот. Джон отпустил ее.
— Идиотка, — пробормотал он, глядя на Мейси.
А та опустилась на колени, и ее стало рвать. От паба они отошли всего ничего, но его уже не было видно в тумане.
В этот момент из мрака появилась фигура, идущая в их направлении. Они были всего в нескольких шагах от дома Баттерфилдов, куда после работы забежала Магги, чтобы переодеться. Она теперь работала в уксусном цехе у реки, неподалеку от лесопилки, к северу от Вестминстерского моста. И хотя пахло от нее кислятиной, нос больше не кровоточил и глаза не слезились. Хозяин даже отпускал их пораньше в субботу.
Увидев Джона Астлея, Магги вздрогнула. Она вот уже целый год старалась не ходить в тумане одна, хотя, если деться было некуда, идти так или иначе приходилось. С работы она пришла вместе с другой девчонкой, жившей неподалеку, а паб был так близко от дома, что ей даже в голову не пришло беспокоиться. Увидев так неожиданно циркача, она чуть не вскрикнула, но тут же разглядела стоящую на коленях женскую фигуру, блюющую в канаву. Магги хмыкнула, узнав Джона Астлея — с ним, конечно, была одна из его новеньких пассий.
— Веселитесь, сэр? — усмехнулась она и пустилась бегом, прежде чем он успел что-либо ответить.
Она испытала облегчение оттого, что стала свидетельницей всего лишь обычной сценки, а Джон
