- Да что тут доказывать, когда факт установлен милицией и известно, кто это сделал и зачем. - Он знал эту неприглядную историю.
Вандалов поймали, хотели судить, да Климов не стал связываться с подонками; поднимать шум, на который те и рассчитывали. После реплики Посадова он подчеркнул:
- Именно хулиганили идейные антиреалисты и жрецы свободы творчества. Так они понимают свободу.
- Свободу громил, - заметил маршал.
- Дай им волю, они начнут вот так же расправляться с неугодными им художниками, как расправились со скульптурой, - добавил Посадов. - Сожгут и Третьяковку…
- Да они уже и начали расправляться, правда, в печати, - на ходу бросил Климов, направляясь дальше: здесь было прохладно.
Воздвиженский задержал его:
- Может, вы имеете в виду статью Афанасьева?
- Многие статьи и в разных органах. В том числе и эту, - ответил Климов, уже на ходу. Он шел впереди размашисто и, как заметил Глебов, был слегка взвинчен. Благодушие и теплота исчезли, видно, разговор об изувеченной скульптуре задел в нем больное место. Он готов был не только защищаться, но и нападать.
Перемену в нем заметили многие, вполголоса возмущались:
- Какое хулиганство…
- Таких судить надо…
- И это в наше время!
- У него есть враги, - сказал не то сочувственно, не то желая объяснить поступок хулиганов, Маринин.
- Но есть и друзья. И их в тысячу раз больше, - буркнул маршал, и тогда Глебов заметил в сторону Маринина:
- Только посредственности не имеют недругов.
Хозяин провел их в гостиную, где горел камин, усадил и попросил Сашу распорядиться насчет кофе. Из гостиной дверь вела в библиотеку - небольшую квадратную комнату, без окон, заставленную книжными полками. Свет люстры с зелеными абажурами мягко падал на журнальный столик с лампой и стоявшее рядом с ним кресло.
В гостиной Воздвиженский решил вернуться к прерванному разговору и напомнил статью Макса Афанасьева, критиковавшего климовский проект памятника героям Курско-Орловской битвы.
- Афанасьев, конечно, увлекся, допустил известные перехлесты.
Тон у поэта солидный, взгляд снисходительный, поза независимая.
- Макс вообще в полемическом угаре бывает невменяем, - уныло вставила Капарулина.
- Ваш Макс Афанасьев, - хмуро прервал ее маршал густым басом, - негодяй и циник.
Что вы, товарищ маршал. Его фильм 'Гибель батальона' обошел весь мир, - с прежней миной протянул поэт.
- А вы его спектакль 'Трое в постели' смотрели? - продолжал маршал.
- Знаю я эту пьесу, - ответил Воздвиженский, покачивая головой и пожимая плечами.
- Ну и как вы ее находите? - взглянул на поэта маршал.
- Дело субъективное: одним нравится, другим нет.
- Я спрашиваю лично вас? - настаивал маршал, не сводя с поэта требующего взгляда.
По лицу Маринина пробежала тревога.
- Пьеса, несомненно, талантлива. За границей пользуется большим успехом, - ответил поэт и потупился.
- Когда там хвалят нас, я всегда вспоминаю высказывание, кого вы думаете? - маршал смотрел теперь уже не на поэта, который его больше не интересовал, а на Посадова и Климова.
- Бебеля, - ответил Петр Васильевич.
- Нет, - возразил маршал, - не угадали. Крылова, нашего дедушку Крылова. Задолго до Бебеля Иван Андреевич сказал: 'Кого нам хвалит враг, в том, верно, проку нет'.
- Но ведь 'там', как вы говорите, живут не одни же наши враги. Один мой друг рассказывал мне, что Арагон, например, защищает абстрактное искусство, - обронила Капарулина, глядя в камин и потирая над огнем бескровные пальцы.
- Не знаю, что вам рассказывал ваш друг и какое искусство защищает Арагон. Но я убежден, что настоящие коммунисты борются за искусство социалистического реализма, потому что это искусство трудящихся, потому что оно выражает светлые идеалы человечества. Оно возвышает и облагораживает человека, а не притупляет его, не сводит его до животного. И те, кто ненавидят реализм, те, как правило, ненавидят и социализм, - сказал Климов.
- О, это весьма и весьма любопытно, - оживился Маринин. - Ставить знак равенства между реализмом и социализмом! Черт знает что! Ведь так и до абсурда можно договориться!
Хозяин дома не стал отвечать директору Дома культуры. И Алик Маринин, увлекшись, продолжал:
- Ведь это в корне неверно, дорогие товарищи. Так можно обвинить всю нашу молодежь, которая ищет, иногда заблуждается, в бог знает каких грехах: в ненависти к социализму.
Тут не удержался Глебов. Он поднялся, извинился перед хозяином и, волнуясь, повернулся к Маринину.
- Конечно, ошибки в молодости естественны. Но зачем же обобщать? Кто вам сказал, Александр Александрович, что вся наша молодежь ненавидит реализм, не принимает его? Кто? Давайте спросим. Вот перед вами ее представители.
- Признавайся, ребята, кто ненавидит реализм? Наказывать за это не буду, - расхохотался маршал.
Все заулыбались.
- Меня всегда возмущают разговоры: 'нынешняя молодежь', 'современная молодежь', - стремительно заговорил Климов. - Да эти рассуждения продолжаются уже сотню лет. А вы - 'современная молодежь'… Если хотите знать, об этой 'нынешней' молодежи еще Бальзак очень мудро сказал.
- Что сказал Бальзак? - полюбопытствовал Посадов, оторвавшись от журнала, который он листал.
Петр Васильевич вернулся из библиотеки с томиком Бальзака с заложенными бумажками страницами. Став у двери, он громко прочитал:
' - Нынешняя молодежь… судит свысока о поступках, мыслях, книгах: она рубит сплеча, еще не научившись владеть мечом… Молодые люди нетерпимы, ибо они не знают жизни и ее тягот. Пожилой судья мягок и добр, светл, молодой судья неумолим. Один все знает, другой ничего'.
- Да-а! Как изумительно сказано! - пророкотал довольный Посадов.
- Тонко подмечено, - поддержал маршал. - 'Рубит сплеча, не научившись владеть мечом'. Тонко, я вам замечу. И жизни не знают. Им не пришлось испытать того, что испытала молодежь военных лет. Некоторые из нынешних молодых людей ниспровергают отцов, потому что к этому призывают такие, с позволения сказать, драматурги, как Афанасьев, А в наше время сын, похоронив батьку в братской могиле, прямо от нее с отцовской винтовкой шел в бой.
Вдруг послышался робкий голос Юрия Пастухова:
- А скажите, товарищ маршал, всегда бывает страшно в бою или только поначалу, пока не привыкнешь?
Все зашевелились, как по команде 'вольно', ожидая ответа. Страх… Действительно, что это такое? Все ли люди ему подвержены? Как в себе преодолеть это чувство? Одному таракан залез под рубашку, он до смерти перепугался, другой спокойно идет в стан врага, через минные поля… Маршалу тоже нелегко было ответить на этот вопрос. Но он все же сказал:
- Страх - дело субъективное, зависит от человека, от его характера, силы воли. Подавить его в себе может любой. Привычка, опыт имеют немаловажное значение. Это ясно. Недаром говорят - 'обстрелянный солдат'. Мне помнится такой случай. Ехали мы в штаб корпуса на трех машинах. Местность открытая,
