государственный. - И, услыхав за окном шум мотора, решил, что это Кузьма Никитич подъехал, не простясь, торопливо вышел.
Председатель колхоза появился минут через десять. Они тихо разговаривали, стоя возле машины, оба серьезные и озабоченные. Никто не слыхал, о чем они говорили, - ни Погорельцев, посматривавший на них из окна своего кабинета, ни лесники. Потом 'газик' председателя укатил в сторону города, а Рожнов, кряхтя взобравшись в седло, поехал домой.
У Виноградова шло совещание, и Ярославу пришлось с полчаса ждать. Затем его пригласили в кабинет директора лесхоза. Седой, чернобровый человек с отличной выправкой спортсмена и моложавым лицом молча, кивком головы, поздоровался с Ярославом, энергичным жестом предложил сесть. С минуту Виноградов молча смотрел на Ярослава, точно хотел загипнотизировать его. Не спросил, а сказал:
- Противитесь, молодой человек! А, собственно, что вам не нравится? Работа? Должность вас не устраивает?
- Вполне устраивает должность, - немножко волнуясь, ответил Ярослав. На него действовали внушительный вид директора лесхоза и нарядная обстановка кабинета, стены и потолок которого были обшиты золотистым тесом. - А по работе ко мне претензий нет, я свои обязанности выполняю как положено.
- Вот даже как! - наигранно удивился Виноградов. - Очевидно, произошло тут какое-то недоразумение. Не вы, а кто-то другой отказался выполнять распоряжение своих руководителей и сагитировал еще полтора десятка людей не выходить на работу. Это что, по-вашему? - Казалось, вопрос этот все еще звучит в теплом, уютном кабинете и даже тесовые стены не могут потушить металлический звон директорских слов.
- Я ждал серьезного разговора, товарищ Виноградов, - решительно сказал Ярослав, и лицо его сразу сделалось непроницаемым, а в глазах появился холодный блеск.
- Вы где прежде работали, до лесничества?
- Служил на пограничной заставе.
- О, это интересно, - неожиданно оживился директор лесхоза. - И даже странно. Не могли же вас там учить грубости. А вы грубите местным жителям. Угрожаете. Так дело не пойдет. Вы еще и года не работаете, а на вас уже поступила масса жалоб от граждан.
'Жалобы, угрозы, грубость', - промелькнуло в сознании Ярослава.
- Я вас не понимаю, товарищ Виноградов. Я впервые от вас слышу о жалобах. Прошу вас - объясните.
- Назову хотя бы Кобрина. Почтенный гражданин, общественник. Он жаловался на вас. Потом еще, - Виноградов посмотрел на запись в настольном календаре, - товарищ Сойкин.
В это время зазвонил телефон. Директор взял трубку.
- Виноградов слушает. Добрый день, Николай Григорьевич, добрый день.
Уже по первым словам Ярослав определил, что Виноградову звонит начальство. А вот кто? Он прислушался. Имени первого секретаря горкома партии он не знал, а это он, секретарь горкома, звонил директору лесхоза после своего разговора с Кузьмой Никитичем.
- Как у вас дела, товарищ Виноградов, с охраной лесов?
- Охраняем.
- Самовольных порубок много?
- Случаются.
- И по делянкам скот пасут? Губят молодняк?
- Бывает и такое, - отвечал Виноградов, торопливо соображая, к чему секретарь клонит этот разговор. И, воспользовавшись случаем, решил пожаловаться: - Милиция и суд нам не помогают, Николай Григорьевич.
- Не помогают? - повторил секретарь горкома строгим голосом.
- Нарушители, как правило, уходят от материальной ответственности.
- Уходят, значит?.. Ну, а лесники куда смотрят, чем они у вас занимаются? Или тоже уходят от материальной ответственности?
Это уже был явный намек. Виноградов не хотел в присутствии Ярослава произносить слово 'лесники' и вообще старался отвечать односложно, так, чтобы Серегин не мог догадаться, о чем идет разговор. А секретарь горкома, не дожидаясь его ответа, продолжал:
- Или у вас лесники освобождены от охраны леса? Весной и осенью на стройках работают, летом на сенокосе. А для кого, между прочим, сено заготавливаете?
- По разнорядке области.
- Ваш министр об этом знает?
- Думаю, что да. А впрочем, не уверен.
- Ну хорошо, это мы выясним. Я вижу, у вас есть вопросы, которые, быть может, лучше решать нам сообща, с помощью партийных и общественных организаций. Мы вот тут посоветовались с товарищами и решили на одном из бюро горкома заслушать ваш отчет о состоянии лесного хозяйства и о мерах по усилению охраны природы.
Теперь Виноградов был убежден, что в горкоме уже знают о случае в лесничестве Погорельцева и, кажется, поддерживают сидящего напротив юнца. И все же решил полюбопытствовать, чтобы убедиться в своем предположении:
- Позвольте спросить, Николай Григорьевич, а в связи с чем вы хотите заслушать нас на бюро?
- А какая вам связь нужна, товарищ Виноградов? О работе торговых предприятий стоял вопрос на бюро, комбинат бытового обслуживания слушали, милицию слушали, и не один раз, а лес, вопросы охраны природы, прошу прощения, тут наша вина, не удосужились. Вы сколько работаете директором лесхоза? Восемь лет? Хоть раз вас слушали на бюро горкома? Нет. Нормально ли это? А ведь лес - это государственное, всенародное дело, и беспорядков, откровенно говоря, у вас больше, нем… ну, скажем, чем на железнодорожном транспорте или в торговле. Так что готовьтесь.
- Хорошо, Николай Григорьевич, я вас понял.
- А чтоб до конца поняли, я хочу дать еще один совет: хоть вы и хозяин леса, все же постарайтесь не наломать дров с лесниками Погорельцева.
- Понимаю вас, Николай Григорьевич. До свидания.
Виноградов, порозовевший и смущенный, положил трубку и, посмотрев на Ярослава совсем уже другим, приветливым взглядом, сказал не своим голосом, мягким, даже сладеньким:
- Прошу прощения, отвлекли нас. Итак, на чем мы с вами остановились? Ах да, служба на границе. Вам лично приходилось задерживать шпионов?
- Нет, - ответил Ярослав, немного удивленный такой резкой переменой в поведении директора лесхоза.
- Да, конечно. Я где-то читал, что в наше время вражеская агентура идет, так сказать, легальными путями: моряки, туристы и прочее. Ну что ж, товарищ Серегин, я надеюсь на вашу помощь бывалого пограничника Погорельцеву прежде всего. Вы сменили кого?
- Афанасия Васильевича.
- Рожнова? Замечательный был работник, ветеран наш, лесник заслуженный. Вы у него сейчас живете?
- Да.
- Что ж, это очень хорошо. Я желаю вам быть достойным учеником Афанасия Васильевича. Он любит и знает лес. И строг старик. Упрям, но честен. Между прочим, читал вашу статью в газете. Мне понравилась. Вообще, проблем у нас много и нерешенных вопросов хватает. Вот вы смотрели после зимы молодняк, подрост. Сохнет ведь, верно? А причина? Лоси. Порасплодилось лосей больше, чем надо. Прежде это соотношение в природе регулировали волки. Теперь человек истребил волка, должен бы и регулировать сам. А выходит, что мы плохо регулируем. Лосей излишек, а отстрел недостаточен. У самих энтузиастов - любителей природы много дискуссионного, нет единой точки зрения. Мы убираем сухостой, пускаем на дрова погибшие деревья. Вдруг приходит ко мне представитель общества по охране природы, человек эрудированный и, видно, серьезный, буквально кричит: 'Что вы делаете! Зачем валите дуплистые деревья?
