- Утро не очень доброе. Макс. - Он уставился в Веземана своими невыразительными узко посаженными глазами и, как это нередко бывало, начал буравить его подозрительным холодным взглядом. Макс натренированно выдерживал его взгляд.
Штейнман потрогал тонкими нервными пальцами узкий лоб с глубокими залысинами, точно хотел проверить остаток сильно поредевших рыжих волос, сказал, делая преднамеренные паузы между словами и не отрывая от Макса сверлящего взгляда: - У нас на Острове завелся коммунистический агент. - Умолк, нахмурившись. На лице Макса не дрогнул ни один мускул, лишь в невозмутимом вопросительном взгляде светилось сосредоточенное внимание. Штейнман уточнил: - Кубинский. - И отвел глаза в сторону лежащих на столе бумаг.
- А известно, кто он ? - спросил Макс.
- Узнать, кто он, и обезвредить - наша с тобой обязанность. Обнаружена утечка информации.
- Кто ее обнаружил?
- Шеф, ЦРУ, разумеется. Кубинцы знали о 'С-9' и приняли меры. - Штейнман сокрушенно вздохнул и пригладил свой выпуклый череп, покрытый мелкой растительностью.
- Если это не фантазия Левитжера, то дело, как я понимаю, дрянь, - проговорил Макс и, вдумчиво нахмурив лоб, прошелся по кабинету, глядя в пол.
- Между прочим, я вчера тебе звонил, но ты не подходил к телефону, - сказал Штейнман и снова, как лесной клещ, впился в Веземана испытующим взглядом.
- Я был на пляже, затем ужинал в ресторане.
- У тебя звучала музыка.
- А-а, Пятый концерт Бетховена. Под эту музыку я задремал. Наверно, в это время ты звонил.
Макс не стал спрашивать, зачем вчера звонил Штейнман: и так было ясно - не терпелось сообщить об утечке информации. Но самое странное, что Веземан ничего не сообщал в центр о 'С-9': не располагал точной информацией. Значит, кто-то другой предупредил кубинцев, если, конечно, Левитжер и Штейнман не дурачат его. Тогда действительно - кто? У Макса не было связи с кубинской разведкой: о нем знала только Москва.
- Итак, давай подумаем, кто вероятный источник информации, - деловито заговорил Штейнман.
- Прежде всего возникает вопрос: каким образом, по какому каналу могла уйти с Острова информация? - сказал Макс с видом глубокой озабоченности.
- Радиопередатчик исключается: пеленгаторы за все время не обнаружили ни одного сигнала. А на них можно положиться. Остаются непосредственные контакты. Кто общается с материком? Начнем с Дикса и его фрау Эльзы. Что ты на это скажешь?
- А, может, начнем с почты? - ответил Веземан.
- Не думаю: там все проверено ЦРУ. Шеф дал полную гарантию. Так что начнем с Дикса.
Макс нахмурил лоб, точно взвешивая свои мысли, но с ответом не задержал, сказал с явной категоричностью:
- Доктора Дикса я исключаю: было бы абсурдом передавать свои же секреты своим врагам. Он убежденный антикоммунист. Что же касается фрау Эльзы, то она слишком глупа для такой роли. К тому же и на материке, я уже не припомню, когда она в последний раз бывала.
- Резонно, - согласился Штейнман. - Следующий Кун. Что думаешь?
Макс не спешил с ответом. Он догадывался, что между Штейнманом и Куном существует глубокая, скрытая неприязнь, но причины ее ему не были известны. Он не знал, что во время войны Штейнман подверг пленного Куна - тогда еще Куницкого - жестокой пытке, вынудил его под объектив фотокамеры расстреливать схваченных фашистами евреев и затем дать подписку о согласии сотрудничать с гитлеровскими спецслужбами. И вот они снова встретились через двадцать лет уже как сотрудники одного учреждения. Насмешница-судьба сделала их коллегами. Штейнман сразу узнал свою жертву и агента, но сделал вид, что они не знакомы. Его тревожил вопрос: узнал ли его Куницкий-Кун? Первое время Штейнман испытывал постоянный страх: рядом с ним был живой свидетель его преступлений, он мог в любое время потребовать суда над военным преступником, нацистом-палачом. Но Кун молчал - он лишь демонстративно высказывал Штейнману свое презрение, не здоровался, не разговаривал с ним, не отвечал на его вопросы. Штейнману стало ясно, что Кун вспомнил его и тоже побаивается. Таким образом между ними установились отношения не просто неприязни, как думая Макс, а взаимного страха и взаимного презрения, даже ненависти.
- Загадочная личность этот Адам Кун. Поляк, жил в России, учился в Московском университете, - вслух рассуждал Веземан, отвечая на вопросы Штейнмана. - Как еврей, он не питает уважения, ни тем более любви к нам, то есть к тебе, ко мне, к доктору Диксу. Мы для него нацисты, враги. Я не удивлюсь, если однажды мы узнаем, что он агент КГБ, подосланный с целью стратегического характера. Словом, для меня он темная лошадь. Я ему не доверяю.
- Дело не в доверии. Макс, наш долг никому не доверять. Я мог бы с тобой согласиться, если б не одно обстоятельство: Кун пользуется покровительством шефа.
- Это естественно: они из одной стаи, - ответил Макс фразой, которую вчера услышал от Дикса. - К тому же он часто бывает на материке.
- Что ты думаешь о Кэтрин? - неожиданно спросил Штейнман и колючим взглядом уставился на Веземана. Тот выдержал его взгляд и ответил совершенно спокойно:
- Ровным счетом ничего. - И после краткой паузы спросил: - У тебя есть против нее… подозрения?
- Пока нет. Но мы не должны забывать… - Он осекся и потом опять: - А что ты скажешь о связи Дэвида с Мануэлой?
- Я не люблю заглядывать в замочные скважины, - с раздражением ответил Веземан. Резкий тон Веземана удивил полковника. Он повел носом, ухмыльнулся, задвигался в кресле, но сумел сдержать себя, проговорив, не глядя на Веземана:
- Ничего не поделаешь, дорогой, такова наша служба. Не забывай, что часто секреты выбалтываются в постелях.
Трудная задача стояла перед Штейнманом: заняться всерьез Куном, взять его под стеклянный колпак было делом рискованным: за спиной Куна стоял Левитжер, следовательно ЦРУ. Тут можно и шею сломать. Штейнман молчал долго, мучительно. Он не знал, как быть, а Веземан не спешил на выручку. Штейнман никогда не обладал богатым воображением, и потому генерал Гелен без сожаления расстался с ним, 'подарив' его американцам. Наконец он сказал то, что его в последнее время сильно беспокоило:
- Послушай, Макс, ты правильно сказал: Кун ненавидит тебя, меня, Дикса. А как ты считаешь, он не может нас физически… устранить?
- Каким образом?
- При помощи оружия, которое он изобрел.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, какое оружие? - притворился Макс.
- Вирусы рака. Представь себе - может искусственно наградить злокачественной.
Штейнман доверительно смотрел на Макса, но тот угрюмо молчал, делая вид, что он ошеломлен и встревожен.
- Есть над чем задуматься, черт возьми, - сказал Штейнман, стараясь попасть в тон размышлений своего собеседника. Разговор начал принимать нужное для Макса направление, и он заговорил глухо, с видом озабоченным и встревоженным:
- Хорошо, что ты предупредил. Нам надо быть чрезвычайно осторожными. Но для этого надо знать, каким образом передается этот страшный вирус? Ты знаешь? - Он смотрел на своего начальника строго и требовательно.
- К сожалению, нет. - Штейнман развел руками. - А знать надо. И я эту задачу поручаю тебе. Попытайся войти в доверие, если не к самому Куну, то к Дэвиду, к лаборанткам. Дело серьезное.
Макс понимал, что это 'серьезное дело' Штейнмана волнует больше, чем утечка информации, о которой он уже забыл, по крайней мере, больше не стал перебирать возможных 'коммунистических агентов', а сразу перешел к следующему делу, из-за которого он пригласил Веземана. Речь шла о посылке на Кубу человека, который бы проследил, насколько эффективным оказался на практике 'С-9' и каким способом кубинцы борются со свиной лихорадкой.