лучшие специалисты в этой области. Приходится платить им баснословное жалованье за исследования на территории тюремной зоны. Еще несколько самых способных агентов работают рядом с Морозовым, но он хитрит, видимо, подозревает что-то. Проводит какие-то странные опыты, получает не менее странные результаты. Откуда они вообще берутся — непонятно. Он намеренно скрывает истинную информацию за горой ложных данных и никчемной аппаратуры. Например, на днях заказал реаниматор Синельникова. На кой черт он ему понадобился? Простите, мой генерал, вырвалось. Профессор Красс наверное уже все мозги себе вывернул над этим вопросом.
Проверяющий покачал головой.
— Да, я читал его досье. Один из лучших офицеров армии Объединенных Республик. В свое время он причинил сиссианским войскам немало… гм, неприятностей. Крепкий орешек.
Флаер пошел на посадку. Несмотря на ранний час было душно, и два генерала пошли освежиться, прежде чем начать проверку. Сиссиане же закрылись в кабинете коменданта поста для приватной беседы. Мадрат включил аппаратуру экранирования, и Тракат сказал:
— Полковник, я знаю вас еще с лейтенантов. Надеюсь, вы не станете отрицать, что своим нынешним высоким положением вы обязаны мне.
— Мой генерал, как можно! Я вам предан до кончиков ногтей!
— Так вот, вы можете занять еще более высокую иерархическую ступень. Третий отдел извещает вас, что вскоре произойдут те события, которые мы так долго подготавливали. Само собой, чем скорее будет сделано супероружие, тем выше оценят вашу заслугу. Ставки сегодня очень высоки. Ожидайте прибытия моего личного посланника. Как только он прибудет — действуйте! Что делать, вы знаете, не мне вас учить! Ну разве что в пакете будут дополнительные инструкции. Здесь, на Корфу, вы — старший! Сделайте супероружие и возьмите под контроль планету в соответствующий момент — вот и все, что от вас требуется для того, чтобы ваша дальнейшая судьба была безоблачной и перспективной.
Полковник Мадрат понимающе прикрыл глаза.
— Мой генерал, я прекрасно осознаю всю важность возложенной на меня задачи! Но тут есть один момент… Я думаю… нет, я знаю, что Морозов не хочет создавать это оружие. Он не дурак и понимает, что его уберут сразу после этого. В лучшем случае — обманут и оставят на Корфу. Вообще-то любой более- менее разумный индивид пришел бы к подобному мнению спустя десять минут размышлений.
— Что же вы предлагаете? — Тракат нахмурился. — В конце концов его можно подвергнуть пыткам, и он запоет, как соловей. Не понимаю, почему вы до сих пор не сделали этого!
— Генерал, вы же только что сказали, что он — один из лучших офицеров. Он не скажет ни слова, а ночью остановит себе сердце.
— Тогда пытайте его без перерыва.
— В таком случае он остановит свое сердце посреди пытки!
— Подключите к аппаратуре жизнеобеспечения! Я что, должен учить вас основам допросов? — вскипел Тракат.
— Мой генерал, Морозов даже в этом случае оставит все знания в своей голове. Вам уже, не сомневаюсь, докладывали, что его мозги — вещь странная и для любой аппаратуры непроницаемая! — холодно сказал Мадрат, на которого гнев шефа не оказал ни малейшего воздействия. — Не подумайте, что я восхищаюсь им. Нет, я просто отдаю ему должное. Я знаком с подобным типом людей, да и сиссиан, если уж на то пошло. Чем больше на него давишь, тем большее сопротивление встречаешь. Возможно, что с самого начала у Морозова даже мыслей не было сопротивляться, но впоследствии ему пришлось это сделать, чтобы спасти свою шкуру. А теперь он уже ни за что не поверит в наши добрые намерения. И, кстати, будет прав. — Мадрат скупо улыбнулся. — Но у меня есть план, как заставить его раскрыть свой секрет.
Полковника прервал зуммер, известивший, что двое остальных проверяющих готовы. Он закончил:
— Позже я изложу вам мою мысль, а пока пройдем в лабораторию.
С этими словами Мадрат отключил защитное поле, и они вышли под пекущее солнце Корфу.
Когда они подошли к зданию, где должна была кипеть работа, их встретила мертвая тишина, достойная полуночного кладбища. Мадрат только хотел откатить входную дверь, как она открылась изнутри, и на пороге возник опухший и страдающий от похмелья Клакер. Разумеется, созерцание коменданта в сопровождении погон с большими звездами не способствовало облегчению его страданий.
Полный самых дурных предчувствий, Мадрат отодвинул в сторону Клакера и, пройдя по коридору в глубь помещения, остолбенел. Лаборатория, где должны проводиться секретные эксперименты, была заполнена посторонними: людьми, тиранцами, сиссианами, а кое-где выглядывали хвосты адеррийцев, и все спали непробудным, пьяным сном. В воздухе витал такой крепкий спиртной дух, что даже мухи летали по более кривым, чем обычно, траекториям. Реаниматор Синельникова продолжал исправно трудиться, наполняя здоровущую кювету первоклассным концентрированным спиртом.
Генерал Тракат показал на него пальцем и спросил:
— Если не ошибаюсь, именно про этот реаниматор вы мне говорили?
Мадрат убито кивнул головой. Комиссия, постояв минуту, вышла на улицу. Один из проверяющих, красный от возмущения, спросил:
— Как вы можете объяснить то, что мы видели в лаборатории?
Мадрат не мог найти слов, все его мысли завязли в голове, будто оса в варенье. В самом деле, как он мог объяснить то, о чем еще несколько минут назад не имел ни малейшего понятия? О чем он, запинаясь, и сказал.
— Зато я могу объяснить вам! — Генерал распалялся все больше и больше. — Вы оказывали Морозову всяческие поблажки, совершенно недопустимые в данном случае. С вашей стороны вообще отсутствует контроль за этим особо важным заключенным. Мало того, едва ли не половина охранного состава валяется тут в пьяном бреду! Я удивляюсь другому: как это остальные зэки не явились на такую попойку? Это же тюрьма для особо опасных лиц, а у вас полностью отсутствует дисциплина! Я подам рапорт на имя директора центрального управления обо всем, что мы здесь видели.
Даже генерал Тракат не вступился за своего протеже, сознавая правоту высказанных обвинений. Он только предложил слетать в дублирующую лабораторию, чтобы хоть немного скрасить неприглядное впечатление от работы Мадрата. И хотя он желал помочь полковнику, как выяснилось чуть позже, оказал ему медвежью услугу. В дублирующей лаборатории их встретил профессор Красс, с трясущимися руками и красными глазами. Остальной исследовательский состав также находился в различных стадиях опьянения. И, конечно же, в углу стоял реаниматор Синельникова. До сих пор работающий. Поняв, что здесь тоже нечего делать, комиссия удалилась, чрезвычайно раздраженная.
За это время комендант Мадрат заселил гауптвахту перепившимися охранниками. Спаслись только те, кто успел проснуться и уйти до прихода комиссии. Проверяющие уведомили полковника о состоянии дел в дублирующей лаборатории и назначили отлет на следующий день. Через час Тракат разговаривал с Мадратом. Тот разводил руками.
— Мой генерал, я не оправдываюсь, безусловно, я в какой-то степени виноват, но вы же видите, на что способен этот Морозов! Стоило мне отлучиться на один день и вот результат… — Мадрат внезапно вскипел. — Если бы этим толстобрюхим самцам пистраля не приспичило ехать на охоту, то ничего бы не произошло!
Тракат кивнул.
— Да, положение серьезное. Теперь существует реальная опасность, что вас могут снять, а на ваше место поставить человека. Необходимо как можно быстрее добиться, чтобы Морозов разработал схему создания… Кстати, вы мне так и не сказали о вашей сумасшедшей затее.
— Не сумасшедшей, мой генерал, только рискованной. Я уже говорил, что Морозов не собирается создавать супероружие, так как боится за свою шкуру. Мы должны вынудить его сделать то, что нам требуется. Следовательно, нужно заставить его бежать с Корфу.
— К-как?! — Генералу Тракату показалось, что он ослышался.
— Да-да, именно бежать. Устраиваем ему побег, в его группу войдут наши агенты. На свободе он примется за создание супероружия, и нам остается только взять его в готовом виде.
Тракат с сомнением покачал головой.
— Откуда вы знаете, что он начнет делать супероружие, а не спрячется в какой-нибудь дыре? Или не
