спустила ноги на пол.
— Он ведь местный, ему и карты в руки. Пусть поработает. К тому же сдается мне, что рассказал он нам далеко не все. Уж больно мы с тобой, Наташка, добрые.
— Так, может, не завтракать? Как раз и разозлишься до нужной кондиции!
— Я уж лучше недозлюсь, чем недоем!
В ресторане Гоша проглотил омлет из шести яиц и пяток бутербродов с икрой. В меня он буквально впихнул один бутерброд и кофе.
— Ешь, я сказал, а то сил не будет ноги таскать! — грозно сказал он, но по его потеплевшим глазам я поняла, что Тарховский наелся и готов воспринимать мои советы.
Мы поднялись наверх и зашли в Гошин номер.
Эдик сидел у батареи и злобно сверкал глаза-; ми. Однако сказать ничего не мог — рот у него был до сих пор заклеен.
— Мне кажется, ты не прав, — сказала я, оценив ситуацию.
— Это ты, Натуля, о чем? — Игорь поймал мой взгляд и, посмотрев на пленника, с любопытством взглянул на меня.
— Я все об Эдике думаю, — пояснила я. — Мне кажется, ему нет смысла врать. Я предлагаю сдать парня в милицию. Этим мы развяжем себе руки, а в камере ему будет веселее, чем у батареи.
— Ладно, — неожиданно быстро согласился он. — Уговорила. И вправду, надоел. Что я ему, нянька? Еще ценные идеи есть?
— Есть, — сказала я, немного подумав. — Звони Мачульскому. Может, что скажет.
— Такая большая, а в сказки веришь! Неужели не надоело?
— Нет, — ответила я и достала визитку.
Мачульский сообщил, что, если мы приедем, не задерживаясь, он уделит нам немного времени.
— Что ж, значит, десерт откладывается. Эдичкой займемся потом, — решил Игорь и потрепал бандита по щеке: — Лежи, малыш, набирайся сил… пока. В тюрьме они тебе пригодятся.
ГЛАВА 19
Мы ехали по улице среди зеленеющих деревьев, но ни зелень, ни яркое солнце не радовали. Голова была забита мыслями о малоприятных событиях. Пожалуй, найденные бриллианты были единственным светлым пятном сегодняшнего дня. Я вынула из кармана платок и начала разглядывать украшения. Золото немного потускнело, зато камни были самой чистой воды.
— Слушай, Игорь, не пойму я, почему они сказали, что это — мои бриллианты.
— Вот уж не знаю. В сумке у тебя лежали, вот и твои.
— Странно это все. — Я посмотрела на сережки, снова завернула их и протянула Игорю. — Возьми-ка себе пока. У тебя надежнее будет.
— Как скажешь. — Игорь взял серьги и положил их в маленький герметичный пакетик, который убрал в карман.
Летом район, где жил Мачульский, наверное, очень ценился отдыхающими «дикарями». Небольшие, разной высоты и архитектуры коттеджи были расположены на стремящейся к морю улице. Дом Мачульского отличался от других необычностью проекта. Мне он показался жилищем человека двадцать первого века в понимании фантастов середины нашего. Подобные сооружения я видела в старых журналах, которые годами хранила моя бабушка. Старыми мы с бабулей называли не альманахи начала века, а блестящие заграничные журналы, начиная со времен хрущевской оттепели и заканчивая концом шестидесятых. Четкая линия фасада. Никаких архитектурных излишеств. Белый и стальной цвет. Много стекла. Дверь скорее всего не распахивается, а отъезжает, как в купе. В отличие от дома покойного Славы Маргиева видно, что все сделано с любовью и своими руками. Я позвонила в дверь и поймала себя на том, что жду появления на пороге человека в блестящем нейлоновом комбинезоне с антенной на голове.
Дверь открыл сам хозяин. Мои фантазии по поводу дома будущего тут же развеялись. Роланд Петрович был в расшитом драконами китайском халате, которыми были наводнены наши магазины в первые годы перестройки.
— Я знал, что вы все-таки приедете. Проходите, пожалуйста, — засуетился Мачульский.
Игорь сделал шаг по направлению к комнату, но хозяин жестом остановил его.
— Вот тапочки. Если вас не затруднит!
В розовых комнатных шлепанцах с помпончиками Игорь смотрелся довольно комично. Я не удержалась и хихикнула.
— Ты чего? — насторожился Гоша.
— Тапки у тебя — чудо! Вернемся домой, я подарю тебе такие же!
— Молчи, женщина! — взвился Игорь. Надо быть клинической идиоткой, чтоб не понять, что общество Мачульского его ужасно раздражало, а тут еще я со своими шутками по поводу тапочек.
— Молчу, начальник!
Мы прошли в комнату. Там царил таинственный полумрак. В углу перед иконостасом в витом подсвечнике горела тонкая церковная свечка. На полке над камином стояла позолоченная фигурка Будды, а в центре стола красовался человеческий череп. На подоконнике из-за черной шторы выглядывал угол новехонького музыкального центра — дань нашей эпохе. В другом углу на маленьком круглом журнальном столике лежал старинный фолиант, раскрытый посередине. Все предметы обстановки должны были сказать посетителю; что хозяин — человек необыкновенный. В помещении сильно пахло смесью ладана и какого-то восточного благовония типа сандала, но из кухни доносился острый запах чеснока и жареной рыбы, что несколько портило общее впечатление.
— Ну-с, располагайтесь, а я покину вас на минутку. — Мачульский указал нам на старинные глубокие кресла. Гоша опустился в кресло, и оно жалобно вздохнуло под мощным телом моего друга.
Я села и тут же подскочила вверх, ибо в мою ягодицу впилась выскочившая пружина.
— Ты чего? — встрепенулся Игорь.
— Пружина.
— Не поранилась?
— Вроде нет.
— А то смотри, можно вычесть из гонорара кудесника возмещение морального и физического ущерба.
— Посмотрим на его поведение. — Я потерла пострадавшее место и пересела на стул.
Дверь скрипнула, и в комнату, потирая руки, пошел Мачульский:
— Итак, приступим.
Игорь по-военному четко обрисовал ситуацию и тут же поставил задачу:
— Вы сумеете определить, где находится женщина?
— Попробую, — после секундной заминки сказал экстрасенс. — У вас есть ее фотография?
— Нет, — ответила я.
— А какие-нибудь ее вещи? Например, кольцо?
— Откуда? — протянул Игорь. — Она же не местная, а сумку у них украли.
— Попробуем действовать через посредника. Мне нужен близкий ей человек. Муж или ее ребенок.
— Изволите издеваться? Сейчас снарядим на родину спецрейс и привезем всю Ситнюшину родню.
Мачульский проигнорировал замечание Игоря:
— Наташа, вы, как я понял, ее близкая подруга?
— Мы дружим со второго класса.
— Отлично. Вы мне подойдете, а вас, молодой человек, я попрошу полчасика погулять, пока мы будем работать.
Гоша вопросительно посмотрел на меня, а потом сказал, обращаясь к экстрасенсу:
— Простите, но мне нужно сказать Наталье несколько слов. — Мачульский понимающе кивнул и
