ГЛАВА 21
Народ в милиции видел всякое, и наша компания ни у кого повышенного интереса не вызвала.
Врач, симпатичная молодая грузинка с усталыми глазами, посмотрела на нас и сказала:
— Посторонние пусть выйдут.
Мужчины моментально испарились, а я все еще топталась у двери.
— А вы, девушка, чего ждете?
— Я ее подруга и тоже врач. Можно я останусь? — Я жалобно посмотрела на грузинку. — В качестве поддержки.
— Оставайтесь, — разрешила она и начала осмотр. — Видимых повреждений нет.
— А синяк?
— Пройдет дней через десять, и следа не останется. Для начала, — сказала врач, — я сделаю ей успокаивающий укол. Пусть в себя придет.
Минут сорок Танька лежала на кушетке в медпункте.
— Танюш, тебе здорово досталось? Они тебя били? — Я держала ее за руку. Рука дрожала, а Танька, сбиваясь и делая длинные паузы, наконец-то заговорила:
— Почти нет… ударили разок, когда я с ними идти не хотела. Даже одеться не дали, гады… Я только успела пальто накинуть… Говорят, не отдашь брюлики, одежда тебе не понадобится… Обещали на цепь посадить и трахать каждый день впятером. Я говорю, что нет у меня никаких бриллиантов. Ну, в смысле — тут нет. Дома, конечно, есть. «Давайте, — предлагаю им, — я домой позвоню. Муж пришлет». — «На хрен они нам вперлись, твои бриллианты, — отвечают. — Нам гончаровские нужны». — «Наташкины? — спрашиваю. — Так у нее, кроме фианита, в жизни ничего не было». — «Не надо, — говорят. — Если они не у тебя, то точно у той овцы!»
Я только вздохнула.
— Натуль! Уж ты-то, наверное, знаешь, в чем дело! Объясни, ради всего святого, что за бриллианты они ищут?
— Да как бы тебе сказать… Влипли мы с тобой в одну занятную историю. И, кажется мне, не без помощи моей Железной леди.
Танька начала приходить в себя и с интересом посмотрела на меня.
— А бриллианты… они есть. Правда есть. Уйдем отсюда, расскажу, — пообещала я, — без посторонних ушей.
Татьяна округлила глаза.
— И что, эти камешки стоят того, чтобы эти скоты так со мной обращались?
— По мне, так нет. Но, видимо, у бандитом другая система ценностей, — ответила я.
— Да уж, — вздохнула Татьяна. — Они мне обещали паяльник в задницу сунуть, если я не скажу… На что я ответила, что тогда меня будет неинтересно насиловать. Они удивились: почему?
— А правда, почему?
— Малоэстетично будет.
— Ну, ты загнула! Да ведь им по барабану, на что похож твой задний проход!
— Видимо, нет, — ответила Татьяна. — После этого они решили позвонить тебе, а меня, суки, заперли в холодильник. А там, б-ррр — холодища, туши висят разделанные. Я думала, околею. Хорошо, что в пальто была. Без него, точно бы задрогла. Пока сидела, думала, уж лучше бы изнасиловали…
— Не уверена, что тебе бы понравилось, — сказала я.
— Ну и съездили мы с тобой в Сочи. Отдых называется… Вместо баров и горных лыж — тюрьма и холодильник…
— Не переживай! Мы с тобой свое еще возьмем! Главное, ты теперь полностью свободна, и ничто больше нам не угрожает. Сейчас Гоша дела закончит, и полетим домой!
— Скорей бы! Я по ребенку соскучилась, сил нет! Думала, больше уже не увижу… — Татьяна снова всхлипнула.
— Ну, не плачь, пожалуйста, все уже позади!
В дверь постучали, и вошел Игорь.
— Ну, Танюха, ты как, оклемалась?
— Маленько, — ответила я за нее.
— Можешь спать спокойно. В Москве арестован Корсаков, — шепнул мне на ухо Игорь и уже громче сказал: — Девчата, подождите меня здесь. Я в гостиницу съезжу. Одна нога тут, другая там! А Татьяну сейчас покормят. Обещали ей персональный омлет для восстановления сил.
— С чего это менты стали такими добрыми? Не нужен мне их омлет! — удивилась Татьяна. — Мне б уйти отсюда побыстрее.
— Наверное, чувствуют себя виноватыми перед тобой и грехи замаливают.
— Свежо предание… — засомневалась она. — Неужели и тут без Башкирцева не обошлось?
— Не знаю, — соврала я, ибо рассказывать о кассете не хотелось. — Ты же для них теперь свидетель номер один!
Гоши не было минут сорок. Мы устали его ждать и решили выйти на улицу. Мартовское солнце пригревало, дул свежий ветерок. Май и Среднем Поволжье, да и только! Мы расположились на скамейке и подставили лица солнцу.
— Хоть так позагораем, — сказала я. — Да, весело мы провели время! А уж запланировали-то сколько — солнце, горы, мальчики!
— Солнце есть, горы тоже где-то рядом, а Тарховский — чем тебе не мальчик?! Наташка! Кончай ворчать! Лучше расскажи про бриллианты, — вспомнила Татьяна. — Тут, надеюсь, нет посторонних ушей.
Я успела рассказать обо всех событиях минувшей ночи и добралась даже до визита к экстрасенсу, когда у нас за спиной громко хлопнула тяжелая дверь. Я обернулась. На крыльце стоял Игорь и разговаривал с милицейским полковником.
— Девчата, я же просил вас не уходить из медпункта! Как дурак, бегаю и ищу вас по всему зданию.
— А ты ищи, как умный. Мог бы у дежурного спросить, — ответила Татьяна.
— Замечание принято, — согласился он и сообщил: — Девушки! Бог услышал ваши молитвы. Поступило предложение отметить окончание неприятностей.
— Чхеидзе Иван Александрович, — представился полковник, пожимая руки нам с Танькой, а потом продолжил: — Девушки, руководство УВД приносит вам, и особенно Татьяне Леонидовне, свои глубокие извинения!
Игорь уточнил:
— Короче, завтра с утра мы едем в горы на шашлыки. За нами заедут.
— Игорь, ты не забыл? У нас же через два часа самолет! — запротестовала я.
— Домой полетим, как и планировали, завтра.
— Вот здорово! — Танька чуть не захлопала в ладоши.
— А можно, я приглашу шведов? Они тоже нам помогли! — вспомнила я.
— Валяй! Мы поедем на автобусе. Места моем хватит.
Игорь попрощался с полковником, и мы поехали в гостиницу. Так как, ожидая Гошу, мы успели выговориться, сейчас было особенно заметно, что наш спаситель всю дорогу молчит. Я не придала этому значения и поспешила к Свенсонам. Шведы как раз собирались прогуляться.
— В горы? — обрадовалась Грета.
— Говорят, там великолепный заповедник. Есть волейбольные площадки. Можно даже кататься на лошадях.
— Папа, мы едем? — затеребила она Улофа за рукав.
— Пожалуй, — ответил тот.
— Тогда встречаемся завтра в восемь утра у входа.
Я пошла к себе. Танька плескалась под душем. Игорь задумчиво глядел в окно.
— А, вот и ты! — обрадовался он.
