специалистов, вносят ненужные (…) сложности в работу. (…) Что касается госприемки, то спустя некоторое время от нее — за ненадобностью и бесполезностью — отказались»[488] .
В мае 1991 г. создан
Теперь
Пресловутая гласность вела к созданию внутри МИДа
Напомним, что в него входили: Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Куба, Монголия, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия. Сама «советская экономическая система была глубоко интегрирована со странами социалистического лагеря. (…) Любые серьезные изменения в этой системе должны были затронуть экономику этих стран.
Масштабы реформ, таким образом, объективно выходили за пределы Советского Союза и охватывали все страны социалистического содружества, которые во многом повторяли наши ошибки управления хозяйственным комплексом и имели настолько глубокие интегрированные связи с советской экономикой, что ее обособленное преобразование было бы практически невозможным. Потребность в реформах была настолько же насущной и вызвана теми же причинами, что и у нас»[490] .
Вспоминает министр внешних экономических связей К.Ф. Катушев: «На сессии СЭВ в Софии в 1990 году советская делегация в выступлении главы правительства Н. Рыжкова предложила ввести доллар как расчетную единицу в товарообороте между странами СЭВ, а затем, после 3–5-летнего периода, перейти уже на действительно долларовые расчеты. Это был трезвый и оправданный подход, однако всесущий новатор М. Горбачев (…) дал команду немедленно перейти на расчеты с соцстранами в долларах. Системе экономических отношений с восточными странами Европы был нанесен такой удар, которого она выдержать не могла»[491]. На расформирование СЭВ и урегулирование имущественных вопросов было отведено 90 дней после Будапештской встречи (июнь 1991 г.)[492].
Бывший сержант А.Н. Яковлев доказывал и смог «доказать», что Варшавский договор не нужен[493]. Вывод войск из Европы сопровождался причитаниями типа: «армия в национальных границах», — но почему-то демократы, «открыв» этот принцип, решили применить его не ко всем, а только к советской стороне?
И в результате американцы вполне весомо по итогам могли сказать: «Мы выиграли „холодную войну“. Вы проиграли. Мы не собираемся делать вид, что наши позиции равны. Они не являются таковыми. Мы здесь находимся по приглашению. Вы — как оккупанты. Наши союзники хотят, чтобы мы остались в Европе. Ваши — хотят, чтобы вы ушли. Настал момент истины»[494]. Ничего не скажешь: красиво сделано и красиво сказано!
Договор о капитуляции под видом Договора об уничтожении ОВД приехали подписывать первые лица государств-участников. М.С. Горбачев не рискнул поехать и послал вместо себя столь удобного вице- президента Г.И. Янаева. При этом не были использованы возможности для сохранения статус-кво в военном отношении «Обстановка позволяла в договоре о роспуске ОВД сохранить положение, которое закрепляло бы обязательства стран Варшавского договора не участвовать впредь ни в каких блоках и союзах…
Москва дистанцировалась от своих бывших союзников. (…) Мы просто отдали эти страны Западу. Одним махом всех бросили и забыли!»[495] Нет, не забыли. Мы глянули на карту и увидели, что теперь ракеты тактического звена стран НАТО достают до Москвы.
Залихорадило не только структуры в центре, но и работу республиканских и местных органов власти. Начался процесс перевода из привычной плоскости взаимосотрудничества в плоскость противоречия. Центр активно подыгрывал сепаратистам. В «горячих точках» можно было испытать сполна все прелести оргвойны: в разное время и на разных стадиях были перепробованы, наверное, все способы и методы. Блокировались здания партийных и государственных органов в столицах республик, то же самое МВД и КГБ, штабов армии и флота; в некоторых местах советская власть просто ликвидируется и ее подменяют структуры Народных фронтов; при малейшем желании руководителей противостоять разгулу сепаратизма, нижестоящие структуры, назначенные «предыдущими руководителями республики и включенные в коммуникации взаимоотношений с „теневой“ экономикой, активизируют свою деятельность по дискредитации нового руководства республики.
Практические приемы этой деятельности варьируются от требований к подчиненным активней участвовать в беспорядках, провоцировать забастовки на своих производствах до распространения клеветы, порочащих слухов и обвинений в „русификации“ высшего звена управления»[496].
Объявлялись голодовки с требованием роспуска компартии; вместо участия в выборах в законные парламенты объявлялись выборы в органы, «параллельные» Верховным Советам; в регионах с большим забастовочным движением на основе стачкомов формировались постоянные структуры, подминавшие местные власти, они же отрывали от дел министра угольной промышленности М.И. Щадова и третировали его заранее невыполнимыми требованиями. Зато при установлении тех структур государственной власти, что не подлежали уничтожению, работа шла на высочайшем качественном уровне, например, один из кандидатов в российское правительство, что набиралось в 1990 г., пишет: «Меня выдвигали на пост министра внутренних дел. (…) Я прошел трехчасовую социально-психологическую экспертизу, которую проводила группа ученых-консультантов»[497]. Методы оценки и подбора кадров, кстати сказать, использовались ученым, специалистом в области менеджмента В. Тарасовым, и мы уже говорили о нем, когда писали, как его затирали коммунисты-идеологи, а вот их противник оценил его разработки и принял на вооружение. Саму оргструктуру нового правительства выдвигал
Было время, когда Центр сам инициировал все перемены, часто доводя все до абсурда, например,
