не менее считал это своей крупной победой»[306].
Не только резидентура, но и агенты работали над проблемой продвижения этого человека на трон: «…мне пришлось более 10 лет участвовать в так называемых активных мероприятиях советской разведки. (…) Волей судьбы я принимал участие в обеспечении визита М.С. Горбачева в Англию. Передо мной стояла задача — через свои влиятельные английские связи создать „имидж“ М.С. Горбачеву и представить убедительные рекомендации М. Тэтчер о перспективности этого „молодого“ человека и „джентльмена“.
В общей сложности я провел в Лондоне около месяца, сумел сформировать к М.С. Горбачеву отношение общественности»[307]. Тогда же была «слита» и информация о том, что ставка была сделана давно. Агент, завербованный разведкой, говорил, что будущий генерал Г.Ф. Титов: «…был первым человеком, от которого я услышал фамилию М.С. Горбачев. Это было еще в феврале 82-го года… У вас тогда Кремль был чем-то вроде дома для престарелых. Когда мы говорили с Титовым, кто сменит Брежнева, он сказал, что единственный человек, который может быть вместо Брежнева, это М.С. Горбачев, в то время секретарь ЦК по сельскому хозяйству. На Западе тогда эту фамилию не упоминали»[308]. Говорится это с полной правдоподобностью. А фамилию хорошо информированного генерала запомните.
Тогда, может быть, правда и то, что «в последние годы существования СССР службу „А“ в собственных интересах использовали стремившиеся сделать карьеру при М.С. Горбачеве руководители КГБ. Как вспоминал бывший председатель КГБ Виктор Чебриков, по инициативе начальника разведки Владимира Крючкова служба „А“ оплачивала публикацию в западной прессе статей, прославляющих М.С. Горбачева и перестройку. Причем все это в глазах мира выглядело как самая настоящая, подлинная „горбомания“»[309].
Какой пост занимал он в Москве дольше всего? Председатель Комитета молодежных организаций (КМО). Эта организация исполняла роль оперативного прикрытия для командировок молодых чекистов за рубеж. И Г.И. Янаев (1937–2010) плотно контактировал с КГБ. Профессор Е. Новиков, работавший с Янаевым в 1968–1970 гг., позднее отмечал: «…у него с самого начала были хорошие связи с КГБ. Представители КГБ, которые работали под „крышей“ КМО, всегда пользовались полной поддержкой Янаева»[310]. Следующая ступень: ВЦСПС, где в Международном отделе работало полным-полно «подкрышников» из ПГУ, в том числе замом — п-к Л. Веселовский. Собственно, Г.И. Янаев в 1991 г. был не один: все тогдашнее высшее руководство было либо «своими», либо «смежниками», как секретарь ЦК КПСС A.C. Дзасохов — бывший Председатель Комитета солидарности стран Азии и Африки; премьер-министр B.C. Павлов — бывший начальник Первого управления Министерства финансов СССР, которое занималось бюджетом КГБ, о чем мы уже писали, кроме того, он был на крючке у В.А. Крючкова и К?: продажа золота осуществлялась и через него; либо людьми, хорошо известными спецслужбе: секретарь ЦК КПСС О.С. Шенин — бывший советник в Афганистане. В КГБ досконально их изучили и хорошо знали, как они себя поведут в той или иной ситуации: кто-то продаст, а кто-то останется до конца верен Союзу и коммунизму, а расписанные роли найдутся каждому.
Как был сделан первый значительный шаг — переезд из Свердловска в Первопрестольную на пост секретаря и завотдела ЦК по строительству, мы уже описали. А ход в кресло первого человека в Москве ему помогла сделать ЧК. Конкретно — начальник ОБХСС МосГУВД А.Н. Стерлигов, который «топил» В.В. Гришина и всю его команду. Далее на пути к вершинам власти ему и его команде удалось осуществить три государственных переворота.
Глава 8
Операция «Активная разработка»: импульс Лубянки
Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным — никогда, никогда!
…мало кто знает, что автором перестройки был вовсе не М.С. Горбачев — ее стратегическую основу разрабатывал Ю.В. Андропов.
«Активная разработка» — это специфический термин спецслужб, подразумевающий искусственное создание ситуаций, в которые втягиваются лица, не ведающие, что против них ведется та или иная игра. Происходит вторжение в частную, мирную жизнь объекта воздействия с целью вывести из обычной колеи и перенести его в новое непривычное состояние, при этом осуществляется манипулирование людьми (и даже целыми общественными группами) для достижения каких-то своих или заказанных целей. Примером может послужить ну хотя бы… фильм «Высокий блондин в черном ботинке», когда ничего не подозревающего скрипача (Пьер Ришар) подставили под удар враждебного клана внутриспецслужбистской разборки. Хоть там и несколько сложнее: жизнь «блондину» усложняют двое игроков, а если учесть, что в него влюбляется еще и очаровательная агентесса, количество доходит до трех, не считая мужа-рогоносца и т. д., ну на то она и комедия положений… А вот ранний А. Хичкок в фильме «На север от северо-запада» более чем серьезен.
Каковы реальные мотивы тех, кто начинал «перестройку»? У одних были благие намерения о народном достатке и развитии государства, другие же хорошо знали о том, что когда они доведут страну до кризиса, то в момент наивысшего хаоса будет не до охраны накопленных богатств и главным будет быстро подсуетиться. «Один из офицеров КГБ рассказывал нам: еще в 1984-м (…) в подмосковных партийных усадьбах, в баньках-саунах уже шли разговоры о приватизации. Делили сферы влияния. Отрасли экономики. Территории»[313]. Таковы были замыслы тех, кто, в конце концов, и одержал викторию над своим собственным народом. Все получилось более чем очень серьезно. Совсем не так, как у Шуры Балаганова, который в сходной ситуации собрал 30 сыновей и 4 дочки лейтенанта Шмидта на Сухареву конференцию. Поделили СССР на 34 эксплуатационных участка, договорились не пересекать границы, и все согласились, кроме «человека без паспорта» Паниковского. Впрочем, нам не до шуток. Ох, и не до шуток.
Однако большинство в руководстве представляли люди, которые имели в основе своей социалистические принципы. Их следовало заменить яковлевыми-ельциными; но можно было действовать и по-иному: использовать, запрограммировать на какие-то решительные действия, а уж потом дискредитировать и убрать. Задача формулировалась так: залегендировать необходимость перестроечных мероприятий, при этом не уточнять, что именно это такое, каков должен быть план реформирования и что будет со страной по окончании.
Для этого была использована предкризисная ситуация в экономике. Были составлены записки, и не только в КГБ, но и в московских институтах, которые должны были дать толчок к необходимым (реально и объективно!) переменам. Говорят о них с долей скептицизма: «…когда счастливые историки будут наконец допущены к секретным бумагам КГБ и КПСС первой половины 80-х годов, они не найдут в архивах ни одного документа, которые однозначно бы говорили: КГБ был инициатором перестройки в СССР»[314]. Мы не можем отнести себя к счастливым историкам, мы люди другой профессии — систематики, и видим, что было на входе и что есть на выходе. Пришло время, и они сами не стали делать
