именем своего же соотечественника. Наоборот, он выбрал бы подставного человека с происхождением откуда-нибудь с окраины Федерации.
«3256ПЗЛ117» – ну что это за шифр? Год – понятно, а дальше? Слишком короткий код, чтобы делать хоть какие-то выводы. Но ведь зачем-то лорд Тонатоса хранит эту метку. Чем-то она ему дорога, иначе давно свел бы он эту татуировку.
Сова снова потрогала пальцем сгиб локтя. Вот ей, например, никогда не приходила в голову мысль свести код центра рождаемости. Даже в самые трудные времена – после бегства с Земли – она никогда не думала о том, чтобы убрать с тела информацию о своем земном происхождении.
Почему она так уверена, что коды центра рождаемости были только двадцатизначными? Потому, что она никогда не видела других? Нет, в базе данных Ордена ей не найти ответ на свой вопрос: государственные тайны Земли охраняются ничуть не хуже, чем в Ордене. А Сове нужна была информация из святая святых Центра рождаемости – сведения обо всех экспериментах землян в области улучшения рода человеческого. И к этим данным ни Магистр, ни федеральное правительство допуск ей не выпишут. За этими секретами безуспешно охотятся разведки всех крупных миров Федерации.
«3256ПЗЛ117». Всего шесть непонятных знаков: две буквы, четыре цифры.
Сова опустила рукав. И тут ее взгляд упал на раскрытую ладонь с лазерными метками на подушечках пальцев, оставленными ей на память в НИИ человека. А ведь, пожалуй, она знает, у кого проконсультироваться. Пусть ей никогда не добраться до истории генетических линий землян, но зато она знакома с человеком, в свое время имевшим прямой доступ к такой информации.
Сова отыскала в базе справочник и решительно набрала номер канала Управления научного центра Ордена на Лакиоте.
– Где я могу найти доктора Гауфмана?
Оперативный дежурный подтвердил ей, что доктор не покидал Лакиот и трудится в своей лаборатории.
– Соедините, пожалуйста, с лабораторией, – попросила Сова.
Доктора Гауфмана она действительно застала на рабочем месте.
– Как вас представить? – молодой лаборант с любопытством разглядывал Сову.
– Скажите, что с доктором хочет поговорить его бывшая пациентка, – не моргнув глазом, сообщила она.
За прошедшие несколько лет доктор Гауфман сильно постарел. Его крупный интеллектуальный череп окончательно лишился волос, тусклые глаза прятались в тяжелых складках век. Безупречно отглаженный, без единой складочки белый халат лишь подчеркивал землистую неровность лица. Сова помнила его другим – уже стареющим, но бодрым, самодовольным, деятельным. Впрочем, наверное, для других он еще оставался таким, но, неожиданно увидев на мониторе ее лицо, доктор Гауфман вдруг как-то сжался, съежился и замер внутри своего халата. Ничего удивительного: человека столько раз допрашивали по делу Лаэрты Эвери, что очная ставка с ней спустя шесть лет едва ли могла пробудить в бывшем профессоре Гауфмане приятные воспоминания. Впрочем, его замешательство продолжалось всего секунду. Уже в следующее мгновение он вдруг встрепенулся, как потревоженный воробей, нахохлился и приготовился к неприятностям.
– Что вам угодно? – с вызовом поинтересовался он.
Неприятность смотрела на него с монитора, не позволяя себе улыбнуться.
– Простите, доктор, что я беспокою вас… – проникновенно дрожащим голосом забормотала Сова, старательно изображая мучительную скованность просящего человека, – Я вас не отрываю? Если у вас найдется на меня немного времени, я бы хотела… Если только это возможно… – Она сделала паузу, чтобы отследить произведенное впечатление, и выдохнула окончание: – Попросить вас о помощи.
И осталась довольна. Получить нужные сведения от человека, у которого есть все основания терзаться чувством вины перед собеседником, не так просто, как кажется на первый взгляд, – доктор Гауфман терзался чувством вины тайно. Признать ее публично ему не позволяли почтенный возраст, научный авторитет и вполне понятное желание всегда чувствовать себя правым. Ради них он готов был скорее погрешить против истины, чем против самолюбия, и его протестующее сопротивление не сулило Сове легкого успеха. И потому в этой неприятной беседе роль слабого звена лучше было сразу взять на себя. Для особой достоверности Сова покусала губы и поморгала глазами.
Доктор Гауфман почувствовал себя лучше. Доктор Гауфман расправил плечи. Доктор Гауфман вспомнил, что он все-таки врач, устыдился сам себя и участливо закивал головой:
– Конечно, конечно. Если я могу быть вам чем-нибудь полезным…
– Да, – Сова позволила себе облегченно выдохнуть и закрепить достигнутый результат: – Понимаете, мне больше не к кому обратиться. Вы – единственный специалист в Ордене такого уровня… Да и на Земле… Простите, я могу вас посетить на Лакиоте?
– В любое время, – самоотверженно заверил он ее.
– Я вылетаю немедленно, – с готовностью подхватила она.
Наверное, она переигрывала. Но их знакомство было не слишком близким, чтобы он мог заподозрить ее в неискренности. К ее прилету он успеет вволю насладиться своим великодушием, так что при личной встрече можно будет обойтись без психологических прелюдий, а сразу перейти к делу.
Командор встречал ее в порту Лакиота с глайдером наготове. Сова спешила. Уже через тридцать минут после регистрации, облаченная в белый халат, она решительно ворвалась в рабочий кабинет доктора Гауфмана.
– Пожалуйста, выключите компьютер, – едва поздоровавшись и присев, с болью в голосе попросила она.
Доктор Гауфман наверняка решил, что у нее тяжелый нервный срыв на техногенной почве.
– Да, да, сию минуту, – гостеприимно забормотал он.
Голографический экран над его рабочим столом погас.
