– Я не убиваю ради развлечения. Тем более ради
Он остановился рядом с парковой скамейкой.
– Вам не откажешь в остроте языка. Даже во вред интересам дела. Кстати, а почему вы все время морщитесь? Будто вам очень противно находиться рядом со мной.
Сова с огромным облегчением уселась на скамью, вытянула ноги и наконец перевела давно сдерживаемое дыхание. Лорд Тонатоса вальяжно развалился рядом, закинув ногу на ногу.
– Вы знаете, что такое скульптурное восстановление конечностей? – спросила она его.
– Да. Я восстанавливал себе правую руку ниже локтя. – Он вытянул вперед кисть и в качестве доказательства пошевелил пальцами.
– Долго болела? – участливо поинтересовалась она.
– Около года. Но какое отношение?.. – Он вдруг резко замолчал и стал оглядывать Сову с ног до головы и обратно.
Сова кивнула.
– У меня восстановлены обе ноги. Ниже коленей.
Он перестал ее рассматривать и отвернулся, предоставив Сове возможность детально изучить свой точеный профиль. Профиль был великолепен. Тонкий нос украшала небольшая горбинка – признак честолюбивых натур. Жестко очерченный подбородок тоже не оставлял сомнений в волевых качествах владельца. Оставалось лишь пожалеть, что весь этот эстетически безупречный внешний вид скрывал за собой обычного гедониста, дорвавшегося до власти, мерзавца по призванию, утонченного и искушенного в своем деле. Мерзавца высшей пробы, вызывающего восхищение, какое вызывает все, что в своем развитии доведено до совершенства. Не знай она всего этого, его молчание можно было опрометчиво принять за угрызения совести, и Сову позабавила эта инсценировка замешательства Террорист, придавленный чувством вины, выглядел крайне неправдоподобно.
Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд и резко обернулся. Сова продолжала его разглядывать, не собираясь отводить глаз.
– Почему вы не сказали этого заранее?
Он был хорошим актером: в голосе отчетливо слышалась почти настоящая досада.
– Разве что-то изменилось бы? – Она старательно изобразила на лице вежливое удивление.
Лорд Тонатоса поднялся.
– Не припоминаю, чтобы я давал повод подозревать меня в садизме. Следите за тем, что произносит ваш язык.
Сова решила принять совет и ограничилась выразительным жестом бровей. Он щелкнул по булавке- микрофону, приколотой к лацкану пиджака.
– Резиденцию! – приказал он и кивнул Сове: – Я хочу, чтобы вас осмотрел мой личный врач.
– Нет.
– Почему?
– Потому что у меня есть свой собственный врач, который осматривает меня тогда, когда я этого хочу, – невозмутимо ответила она.
– У вас всегда такой несносный характер, или вы приберегли все самое лучшее исключительно для меня? – раздраженно спросил он.
– Лучшее средство избавиться от меня вместе с моим характером – это как можно скорее начать переговоры.
– Меня утомляет повторять для вас то, что уже было сказано. Но в силу вашего крайнего упрямства я повторю: переговоры начнутся в тот момент, который будет выгоден прежде всего мне. К тому же, теперь, когда сын вашего дорогого Магистра вне моей досягаемости, вы можете быть спокойны.
Наверное, ее растерянность выглядела довольно смешно, потому что искаженное досадой лицо лорда Тонатоса неожиданно разгладилось и на нем проступило выражение любопытства, переходящее в умиление. Сове требовалось определенное время, чтобы привести собственную физиономию в соответствие с переговорным процессом, но за это время она выдала себя с головой. Он раздумал уходить и снова опустился на скамейку.
– Итак, вы полагали, что мне не положено знать, кого именно я захватываю в заложники?
Отпираться было бесполезно.
– Я не вижу логики в том, что вы его отпустили по моему выбору.
– Логики вы не видите в силу политической наивности. – Заметив резкий взмах ее бровей, он уже от души расхохотался: – Но ведь это правда! Не злитесь! Ваш выбор был как нельзя кстати. Я не ожидал от вас подобной сообразительности, полагая, что вы полчаса будете ползать пальцем по списку и выискивать больных, немощных и убогих. Скажу больше: если бы сын вашего Магистра не попал в первую десятку, я бы запихал его в ваш корабль одиннадцатым.
– Зачем вы его отпустили?
– Затем, что теперь, когда он и еще несколько известных вам людей в безопасности, я получаю мощнейший инструмент давления на правительство Федерации и на вашего Магистра в частности. Представьте себе огласку! Первыми освобожденными заложниками оказались важные чины с министерскими портфелями. Кто поверит в случайность такого выбора? Особенно если остальные заложники, простые пассажиры, например, погибнут? Политическая репутация власти стоит очень дорого. Гораздо дороже, чем те уступки, которые я потребую для Тонатоса. Что же касается сына вашего Магистра… Ну, это, скорее, был жест моей доброй воли. Дружеская весточка руководителю Ордена. Я полагаю, Магистр не столь наивен, как вы, иначе он не дожил бы до своего поста. Теперь во вражеском стане у меня есть один, пусть
