Глава восемнадцатая
ПОЛЕ ТРЕХ РУВИНОВ
Этан стоял посреди зеленого поля. Оно раскинулось вокруг него, как травяной веер. В том углу, который с точки зрения Этана выглядел прямым, торчала из зеленой травы круглая земляная горка.
— Привет, — сказал Этан, глядя через зеленый ромб на Дженнифер Т. Он только теперь сообразил, что стоит прямо за «домом», а она — на месте питчера.
— Привет. — Она озиралась вокруг с видом человека, ставшего свидетелем чуда. — Это ты сделал?
— Не знаю… Я вообще-то не собирался.
Последнее, что ему запомнилось, — это как он выпустил из рук горящую биту. Она горела не как огонь и даже не как электрический свет, а излучала холодное звездное пламя. Она начала светиться, как только он вслед за Тором двинулся из холма наружу. Не прошли они и нескольких шагов, как она вспыхнула ослепительно ярко, а потом все вокруг завертелось, и Этан ничего уже не помнил. Теперь они каким-то образом очутились на бейсбольном ромбе, в тени холма «Одуванчики».
Увидев поле, чудом расстелившееся у самого их порога, местные феришеры побросали теннисные ракетки и крокетные молотки. Оставив позади серый пустырь на месте своего бывшего ноля, они ныряли в новую густую траву. Они плавали в ней, как в воде, и катались по ней, и вздыхали.
— Этан Фельд, — крикнула Таффи от третьей базы, — нам нужна твоя палка, и срочно.
Бедный высохший Клевер лежал на питчерской горке. Этан содрогнулся, увидев его. Феришер походил не на живое существо, а на тряпичную куклу вроде той, с которой носилась Роза-Паутинка. Хотелось бы верить, что свежевыточенная бита Этана обратит этот процесс вспять, но сам Этан в это верил с трудом. Бита, может быть, и справится с такой задачей, а вот он — вряд ли.
— Держи. — Он протянул биту Дженнифер Т. Она взяла ее в руки, провела по ней пальцами. Она не сводила с биты глаз с того момента, когда они с Этаном впервые взглянули друг на друга через поле, среди не улегшегося еще хаоса Миров.
— Это ты должен сделать, парень, — вмешался Туз. — Палка твоя. Ты ее нашел.
— Но ведь я брал раньше биту Дженнифер Т., — возразил Этан. — Люди все время меняются битами. Она может взять мою, если хочет.
— Не знаю, — сказала Дженнифер Т., сделав несколько пробных взмахов. — Этот бугор на рукоятке мне в руку впивается.
Она вернула биту Этану. «Ее правда», — подумал он. Этот бугор — про себя Этан называл его Узлом — портит все дело. Этан сам виноват: ему не хватило смелости срезать выступ. Стараясь не думать больше об этом постыдном моменте, он посмотрел на лежавшего перед ним феришера. Племя Одуванчиков, любопытствуя, подошло поближе. Одни давали Этану советы, другие спорили на деньги, сработает палка или нет.
Советы феришеров, как все советы, противоречили друг другу — здесь давно уже не видели, как лечат ядовитые укусы железа с помощью ясеня. Одни рекомендовали Этану стать на колени и приложить конец биты прямо к ране, другие предлагали остаться на ногах и помахать битой над раной. В конце концов Этан пошел на компромисс: он стал на колени и стал описывать битой круги над пострадавшей рукой Клевера. Глаза он закрыл, не в силах смотреть на высохшего вождя.
Открыв их снова, он, к своему удивлению, увидел, что дело идет на лад. Маленькое твердое ядрышко, в которое ссохлась жизнь Клевера, расправлялось, посылая соки в голову, руки и ноги вождя. Веки Клевера раскрылись, как лепестки, и он взглянул прямо на Этана.
— Ты, я гляжу, обстругал свою щепку, — сказал вождь.
Тут грянуло такое «ура», какого в «Одуванчиках» не слышали со времен гибели старого бейсбольного поля. Однако королева Шелковица приблизилась к горке с суровым лицом, без улыбки. Шествуя гордо и надменно, она остановилась на границе земляного круга и обвела хмурым взглядом всех по очереди — Этана, Дженнифер Т., Тора, Клевера, Таффи, Туза и человечка-крысу с круглым брюшком. Человечек в ответ храбро смотрел на королеву своим единственным блестящим глазом. Дольше всего королевский взгляд задержался на Розе-Паутинке. Та, будто ведать об этом не ведая, безмятежно разглядывала буковую рощу за правым краем поля.
— Мы стали злобными, угрюмыми и подлыми, — произнесла наконец королева. — Хуже того, мы попрали законы гостеприимства. А вы отплатили нам за все это добром, исцелив наши разбитые сердца.
— Это случайно получилось, — сказал, потупившись, Этан. — Я сам не понимаю как.
— Я тоже не до конца понимаю, — сказал Туз, — но, думаю, дело было так. Они, — он кивнул на Дженнифер Т. и Таффи, — и мы трое выбирались из холма одновременно. Я слыхал, что такое бывает: когда вот так встречаешься во время шмыгни, происходят разные любопытные вещи. Кусочек рубцового дерева в руке вот этого рувинчика светился вовсю. Думаю, тут сплетение случилось, вот что. Наш Мир на минуту соединился с Середкой.
Человечек-крыса осторожно потрогал лапкой Этанову биту.
— Рубцовое дерево? — сказал он. — В таком случае я, как ни грустно, вынужден согласиться с этим плотоядным тупицей. Если приложить рубцовое дерево к месту пересечения двух ветвей, получится маленький временный наплыв — надеюсь, все здесь знают, что это такое? Наш наплыв продержался совсем недолго, но оба Мира все-таки успели немножко перемешаться и образовали маленький волшебный пятачок.
— Скорее ромбик, — заметила Дженнифер Т.
— И как раз такой величины, как нам нужно, — завершила королева. — Мы у вас в глубоком долгу.
— Да ничего. — Этан, смущенный ее торжественным тоном, все еще не мог осмыслить, что он, хотя бы только на минуту, соединил вместе два Мира и сотворил всю эту красоту на месте голой земли. — Все в порядке.
— Нет, не все, — возразила королева. — Назови свою цену, и она будет уплачена.
— Ну-у… Понимаете, я очень волнуюсь за своего папу. Он в плену у Койота.
— И еще мы пытаемся предотвратить Рваную Скалу, — напомнил Тор.
— Хотим помешать концу света. А путь нам предстоит долгий. Поэтому верните, пожалуйста, наш воздушный корабль, хорошо?
Королева вспыхнула и стала ярко-оранжевой, как апельсин. Феришеры вокруг смущенно посмеивались и передавали деньги из рук в руки. Этан повнимательнее посмотрел на камзолы, в которых щеголяло все племя во главе с королевой. Только сейчас, на солнце, ему стало ясно, что все они сшиты из микроволокнистой оболочки аэростата.
— Ой, — сказал он.
— Вашу повозку я велю выкатить из конюшни, — сказала королева, — но боюсь, она уже сможет летать так, как прежде.
Две дюжины пыхтящих феришеров вывезли из-за холма старый фельдовский «сааб». Все они надели толстые перчатки, чтобы не касаться руками металла. Скид, грязная и помятая, казалась еще более нескладной, чем обычно. Но бензина в ней было много, и она сразу же завелась.
— Хорошо, что я не отколдовал ей мотор, — сказал Клевер, — но не знаю, хватит ли нам бензина до конца пути. — Феришер, все еще бледный и слабый, с сомнением смотрел на указатель горючего.
— Я наложу на нее особое заклинание, вождь, — заверила королева, — то, что превращает краюшку хлеба в пир для целого племени. Авось и дотянете. Кроме того, мы дадим вам съестных припасов и все, что вы пожелаете.
— Прошу прощения, — пропищал голосок под ногами у Этана, — но раз уж речь о съестном, я хочу напомнить, что вопрос с ливерной колбасой остается открытым. — Крысиный человечек смотрел на заднюю дверь машины, подергивая крошечным черным носом.
— А, да, — сказала Дженнифер Т. Она открыла машину и порылась в сумке-холодильнике, которую собрали ей бабушки. Достав оттуда сандвичи в оберточной бумаге, она вручила их говорящей крысе.
— Петтипот, — укоризненно произнес Туз, — ты родную мать продашь за кусок колбасы. Скажешь,
