— Что это за фантастическая судьба? — спросил он. Ему, непонятно с чего, вдруг подумалось, что судьба эта как-то связана с бейсболом.
Пройдисвет встал и зажал в зубах трубку с очень лисьим выражением лица.
— Ага, интересно? Тебе представляется редкий шанс получить уникальные знания.
— Какие это? Скажи толком!
— Я тебе все расскажу по дороге. — Пройдисвет пустил струю голубого дыма, пахнущего горелой мебельной обивкой, спрыгнул с кровати, развалистой походкой прошагал к окну, подтянулся и вскочил на подоконник. — Надень свитер, — сказал он. — Шмыгать будет холодно.
— Шмыгать?
— Ну да, по Древу.
— По Древу? — Этан снял со спинки стула свитер с капюшоном. — Какому еще Древу?
— По Древу Миров, — нетерпеливо бросил Пройдисвет. — И чему тебя только в школе учат?
Волшебные лисы любят поучать — это давно известно. Пройдисвет, шагая по Фельдовской подъездной аллее, прочел Этану целую лекцию об истинной природе Вселенной — это было одной из его излюбленных тем.
— Можешь ты представить себе бесконечное дерево? — спросил он. У почтового ящика с надписью «Фельд Эйршип» они свернули налево, пролезли под проволочной оградой и пошли на запад вдоль пограничной линии, отделяющей Фельдов от Юнгерманов. — Дерево, корни которого змеятся до самого дна великой бездны, а концы ветвей тянутся в недостижимое?
— Я все могу представить, — ответил Этан, цитируя мистера Фельда, — кроме отсутствия воображения.
— Сильно сказано. Что ж, вот и представь. Если ты когда-нибудь смотрел на большое дерево как следует, ты знаешь, что от земли идет сначала ствол, потом развилки, которые в свою очередь делятся на сучья, а те на ветки, а те на веточки и так далее, до самых тонюсеньких побегов. Все это разрастается во все стороны, изгибается и переплетается. На самых концах помещается миллион миллионов зеленых отростков, раскиданных по небу, как вспышки от фейерверка, но если ты спустишься от тысячи миллиардов зеленых пальцев по веточкам, веткам и сучьям, то попадешь в так называемую осевую точку и увидишь, что вся эта кружевная масса сводится всего к четырем большим ответвлениям, отходящим от главного ствола.
— Да, понял, — сказал Этан.
— Теперь допустим, что дерево это невидимо. Нематериально. Ты не можешь потрогать его.
— Допустим.
— Единственная видимая его часть — это листья.
— Ясно.
— Листья этого нескончаемого дерева — это миллион миллионов мест, где происходит жизнь, где случаются разные истории, где появляются и исчезают живые существа.
Этан подумал немного.
— Клэм-Айленд — он тоже как лист?
— Не «как», а просто лист. Древо — не какая-то там метафора, поросенок. Оно реально. Оно существует. Оно всех нас держит на себе, и нас с тобой, и Болгарию, и планету Плутон, и все прочее. Если что-то является невидимым и нематериальным, это еще не означает, что его не существует.
— Ну да, понятно.
— Так вот. Четыре больших ответвления, каждое со своими сучьями, ветками и листьями, — это четыре Мира.
— Ясно. Четыре Мира.
— А их ветки — это мириады путей, соединяющих листья: дороги, тропы и космические маршруты. И есть во Вселенной такие существа, которые способны перескакивать с листа на лист и с ветки на ветку. Они называются тенехвостами, и я тоже принадлежу к ним. Путешествие вдоль ветки называется шмыгней — это самое мы сейчас и делаем. Далеко таким манером не уйдешь, это очень утомительно, но можно путешествовать очень быстро.
Лис взобрался на низкую межевую бровку, вызвав фонтан сухих листьев и гальки, а потом нырнул головой вперед в заросли ежевики. Этану ничего не осталось, как последовать за ним. В гуще было темно, холодно и сыро, как будто они залезли не в ежевичник, а в глубокую пещеру, — и что-то тихо позванивало, точно обледеневшая хвоя на ветру. Миг спустя Этан без единой царапины очутился на знакомом лугу, за которым начиналась белая тайна берез.
— Эй, как это мы? Это ведь…
Дорога заняла у них каких-нибудь несколько минут. На счету у Этана было немало одиноких прогулок по лесам и посыпанным гравием проселкам Клэм-Айленда, но он ни разу не пытался пройти пешком от дома до Зуба. Очень уж далеко — не меньше часа ходьбы, по его прикидке. Однако вот они здесь — так, по крайней мере, это выглядит. Широкий солнечный луг, березы, солоноватый запах залива вблизи.
— Это последнее, что тебе надо представить себе, — сказал Пройдисвет. — Из-за всех изгибов, переплетений и поворотов веточек, веток и сучьев случается так, что два листа оказываются совсем рядом — то незначительное пространство, которое их разделяет, талантливый тенехвост вроде меня преодолевает одним прыжком. Но если ты опять-таки спустишься по веткам и сучьям к развилке ствола, то обнаружишь, что два эти листка относятся к двум разным ответвлениям Древа. Оставаясь близкими соседями, они принадлежат к двум совершенно разным Мирам. Можешь ты вообразить себе это, поросенок? Можешь представить, как четыре Мира переплетаются друг с другом, словно разросшиеся, извилистые ветви одного дерева?
— Ты хочешь сказать, что можешь прошмыгнуть из одного Мира в другой?
— Не прошмыгнуть, а перепрыгнуть — да еще тебя с собой прихватить. Мир, где мы сейчас находимся, называется Летомир.
Это был тот же знакомый Этану Саммерленд — тот же и при том другой. Простые металлические сиденья для зрителей и сетчатая ограда вокруг поля Джока Мак-Дугала исчезли — вместо них в конце луга появилось изящное сооружение, прочное, но ажурное, построенное из желтовато-белого материала, который Этан не сразу распознал. Оно представляло собой красивую коробочку без крыши, окруженную длинными сводчатыми галереями. Походило оно то ли на Тадж-Махал, то ли на старый флоридский отель с башенками и павильонами. По углам стояли четыре вышки с луковичными куполами, на галереях трепетали длинные змеистые вымпелы.
— Стадион, — сказал Этан. — Совсем маленький. — Стадион действительно не превышал размерами ресторанчик «Бургер Кинг».
— Соседи тоже невелики, — сказал лис, — скоро сам увидишь.
— Они кто, эти Соседи — люди?
— Соседи-то? Нет, сэр. Ничего похожего. Они отдельные существа, как и я.
— Инопланетяне?! — Этан не знал, как объяснить себе существование Пройдисвета. Может быть, его новый друг происходит с какой-то далекой травянистой планеты, где разумные существа развились не из обезьян, а из лис.
— Что такое инопланетяне, скажи, пожалуйста?
— Существа из иных миров… ну, из космоса.
— Я, кажется, уже объяснил тебе, что Миров всего четыре. Хотя один из них, надо сказать, утрачен для нас навеки. Коварный Койот запечатал его. Твой Мир, включая все, что ты и тебе подобные называете «Вселенной» — это один из трех оставшихся, но лично я, должен отметить, люблю его больше всего. Сейчас мы с тобой перешли в другой — в Летомир, где и живут Соседи. Они, как я уже говорил, невелики — Маленький Народец в буквальном смысле.
— Маленький Народец? Погоди-ка. Они что… Эльфы, что ли?
— В общем да, но это старое название. Сами себя они называют феришерами — вернее, они соглашаются с тем, чтобы другие их так называли.
— И они играют в бейсбол.
— Непрерывно. — Пройдисвет закатил глаза и принялся горстями рвать траву, набивая ею свою
