Краснодарского края второй его внук, работающий на заводе.
Такого масла я не знал и сделал в блокноте у себя пометку. Но важно, что и оно принадлежит к растительным жирам.
Простились мы с долгожителем самым сердечным образом, я пообещал приехать к нему еще раз и не на один день...
НЕПРИЯТНЫЙ РАЗГОВОР
В мае начались решающие дни опробования мотора Щербакова. Михаил и Лена жили только этим.
Когда поздно ночью он являлся с завода усталый, голодный, а нередко и раздраженный, Лена молча накрывала на стол, терпеливо ожидая, когда он заговорит.
Поев, Щербаков быстро отходил. Неудачи и промахи, а их было немало, как во всяком новом деле, уже не сердили его.
Он с благодарностью смотрел на Лену, которая с сосредоточенным видом собирала тарелки, говорил:
— Леночка, давай я их помою.
Она целовала его:
— Спасибо, но я не устала.
Он шел за ней на кухню и, пока она возилась с посудой, возбужденно рассказывал:
— Ты, понимаешь, Леночка, никак не ладится зажигание...
Она имела смутное представление о зажигании, но ей нравилось, что Михаил делится с ней своими радостями и неудачами.
— Ну и что же ты думаешь делать?
— Вероятно, неудачно поставлено магнето, завтра проверю...
Но однажды Михаил вернулся домой значительно раньше обычного, радостный и возбужденный.
Только Лена открыла дверь, как он схватил жену на руки, крепко расцеловал и пронес в комнату.
— Все, Леночка... Сегодня приемочная комиссия приняла мотор, признала годным для испытаний в естественных условиях.
— Поздравляю...
Молодая женщина сама сияла так, словно именно она добилась такого успеха.
— К концу мая будет готов корпус лодки, в июне мы отправляемся в поход. Так что заранее подавай заявление об отпуске...
Помыв руки, Михаил с аппетитом принялся за грибной суп.
— Кто же с нами поедет?
— Мы с тобой — раз, вернее два, Владимир Власов, ты его знаешь, у нас в цехе работает — три, кажется, Нина хотела — это будет четыре, ну хорошо бы и Павла Полынова... пять человек, как раз необходимая нагрузка для мотора.
— Ты сегодня вечером свободен?
— Совершенно... Давай сходим в кино.
— Мы давно не были у Полыновых... Лучше съездим к ним.
— Правильно... Кстати, узнаем, поедет ли Павел с нами.
Часа через полтора они уже шли от маленькой железнодорожной станции к дому Полыновых.
Вечер был отличный: тихий, безоблачный и удивительно светлый... Внезапно на дорогу выскочил автомобиль иностранной марки...
— Смотри, Павел! — вскрикнула Лена, схватив Михаила за руку.
В машине их тоже заметили, машина затормозила, дала задний ход. Рядом с молодым Полыновым на водительском месте сидела переводчица в изящной спортивной курточке.
— Здравствуйте, — приветствовала она Щербаковых, как старых знакомых. — Садитесь, поедем кататься...
— Спасибо, — отчужденно проговорил Михаил. — Александр Иванович дома?
— Нет, — смущенно ответил Павел. — Но он сегодня должен возвратиться.
— Откуда?
— В субботу он улетел с Петром Николаевичем...
— Ах, вот оно что...
— Садитесь, Леночка, — снова пригласила Каролина.
Ответил Михаил:
— Извините, но... Павел, нам необходимо с тобой поговорить...
— Дела, — улыбнулась Каролина. — Русские любят дела... Как говорится, медом не корми... Тогда я поехала... Павел, до завтра, — кивнула она на прощание молодому Полынову, вышедшему из машины. — До свидания...
Машина с места взяла скорость и скоро скрылась за поворотом. Щербаковы и Павел молча пошли к дому Полыновых. Когда, наконец, Михаил и Павел остались вдвоем, между ними и произошел этот разговор.
— Ты извини, что мы расстроили твою прогулку, — после паузы проговорил Щербаков, пристально глядя на молодого человека. — Но нам действительно нужно решить один вопрос... Правда, сейчас хотелось бы поговорить о другом...
Павел, не поднимая глаз, молчал. Какой-то холодок пробежал между ними...
— На правах товарища, друга, имею право я спросить тебя прямо?
— О чем?
— То, что мы сегодня увидели, это случайность?
— Нет... не случайность, — Павел поднял ярко блестевшие, счастливые глаза.
— Спасибо за откровенность.
— Я ее... люблю... — продолжал Павел.
Михаил явно не ожидал этого откровенного признания.
Большое, теплое чувство поднялось в Михаиле, как там — в ущелье, когда они впервые заговорили о любви.
— Александр Иванович знает?
— Нет.
— Ну и что ты теперь решил делать? Жениться?
— Не знаю.
Щербаков усмехнулся:
— А она? Что она предлагает?
— Каролина меня тоже любит. Она уверяет, что мы очень богаты...
— Наследство?
— Да... Папа сам еще не знает, какое оно большое... Каролина зовет меня с собой...
— Куда? За границу? — насторожился Михаил, но сдержался и добавил со спокойной иронией:
— Ну а если она зовет тебя с собой ради денег?
Лицо Павла стало отчужденным и строгим:
— Извините, я не могу понять, о чем вы говорите. Какое к этому отношение имеют деньги?
— Прости, Павел, тебе придется узнать не только хорошее, но и неприятное и непонятное. Ну, скажи, почему Каролина не хочет остаться в нашей стране?
— Она говорит, что здесь мы не сумеем жить так хорошо, как там.
— Эх, Павел, Павел... — сокрушенно вздохнул Михаил, а потом встал и горячо заговорил.
В его словах, в его рассуждениях не было системы, он убеждал Павла горячо, он сравнивал жизнь Запада с жизнью Советского Союза, говорил о привязанности человека к своей Родине, в его словах чувствовалась тревога и боль за судьбу Павла.
Тот молчал. Но лицо его становилось все строже и сосредоточеннее. В глазах уже не было той восторженной наивности, с которой несколько месяцев тому назад он встречал все в этом мире. Впервые
