знал, как они работают, но ему очень хотелось это выяснить.
Граф положил игрушку, которую держал в руках, и повернулся к Сальваторе. Граф Сфорца был крупным мужчиной с отчетливо оформившимся брюшком, которое отчасти скрывал просторный горностаевый халат. По круглому лицу графа можно было предположить, что это человек, привыкший потворствовать своим желаниям, и слегка жестокий. Граф носил небольшие усики и заостренную бородку.
– Сальваторе, Сальваторе, – сказал граф, покачав головой, – ну и что мне теперь с тобой делать?
– Где вы раздобыли эти новые игрушки? – вместо ответа спросил Сальваторе.
Граф Сфорца улыбнулся.
– Нравится? Их привезли с последней партией товара с Планеты Игр.
– Я никогда прежде о ней не слыхал.
– Это компания, недавно возникшая в созвездии Дельта Сигма. Их девиз: «Место для людей с молодым сердцем и набитыми карманами».
– Хорошо сказано, – заметил Сальваторе. – Коротко и четко.
– Именно, – кивнул граф Сфорца. – Я прихватил эти игрушки с собой, чтобы ты знал, от чего отказался. Там, куда я тебя отправлю, мальчик мой, не будет никаких игрушек.
– И куда же? – спросил Сальваторе.
– Ты отправишься в Унылый лагерь на планете Трабаджо. Ты будешь собирать бобы вместе с роботами-пеонами и каждый вечер слушать назидательные лекции. Тебе там не понравится, Сальваторе. Там будет полно монотонной и утомительной работы, как раз такой, которую ты ненавидишь. Мое сердце разрывается от сочувствия к тебе, но я ничего не могу поделать. Ты нарушил мой приказ, и ты должен быть наказан.
Сальваторе пожал плечами и принял стоический вид.
Граф вздохнул и повертел в руках одну из новых блестящих игрушек. При повороте в одну сторону игрушка издала довольный визг, а при повороте в другую – захихикала.
– Я мог бы простить почти все, Сальваторе, – сказал граф Сфорца. – Но как ты мог потерять мой корабль?
– О чем вы? Когда я спускался на Мельхиор, то оставил «Эндимион» на орбите.
Граф покачал головой.
– Вскоре после того, как мои ниндзя схватили тебя, «Эндимион» куда-то улетел и с тех пор не объявлялся. Полагаю, это следствие твоих приказов.
– Я не отдавал такого приказа!
– Ну конечно, сейчас ты будешь утверждать, что не отдавал, – сказал граф. – Но в любом случае, раз это случилось, ответственность лежит на тебе.
– Да, естественно, – согласился Сальваторе. – Если «Эндимион» действительно пропал, я заплачу за него.
– Из каких средств, позволь поинтересоваться? Твоего офицерского жалованья на это не хватит, даже если копить его пару тысяч лет. А ты, кстати, больше не будешь получать офицерское жалованье.
Сальваторе пожал плечами.
– Ну тогда я вообще ничего не могу с этим поделать.
– Ты можешь сказать мне, куда ты девал корабль. Ты наверняка оставил какие-то приказы на случай своего отсутствия. Ты должен знать, куда отправился «Эндимион».
– Я действительно понятия не имею, куда они делись, – сказал Сальваторе.
Граф пересек комнату и уселся на край письменного стола.
– Нужно мне было послушаться своих советников. Ведь говорили же они мне, что это безумие – доверять космический корабль стоимостью в триллион долларов четырнадцатилетнему мальчишке.
– Мне шестнадцать!
– Но когда я отдал корабль под твое командование, тебе было четырнадцать.
– Вам отлично известно, что мы, подростки, давно уже доказали, что мы куда более надежны, чем зрелые мужчины вроде вас, – сказал Сальваторе.
– Не нужно мне дерзить, молодой человек! – сказал граф Сфорца.
Сальваторе опустил голову, но его взъерошенные рыжие кудри всем своим видом выражали непокорность, а веснушки горели, словно боевые звезды.
– Вижу, мне стоит дать тебе почувствовать вкус тех мучений, которые тебе вскоре придется испытать, – сказал граф. – Я приготовил документальный фильм о печалях и неудобствах, ожидающих тебя на Трабаджо.
– К чему все эти хлопоты, если я в ближайшем будущем испытаю это все на своей шкуре?
– К тому, что я хочу, чтобы ты поразмыслил об этих испытаниях заранее, до того, как попадешь на Трабаджо.
– Если это какая-то тонкая острота эпохи Ренессанса, то я не уловил ее сути, – заметил Сальваторе.
Граф Сфорца гневно взглянул на юношу. Его лицо и шею залила багровая краска гнева. Наступил критический момент. Повелитель кондотьеров и его юный командор оказались на грани того, чтобы произнести слова, после которых примирение окажется невозможным. Но в эту секунду в комнату влетел стражник. Незастегнутый жилет лучше всяких слов свидетельствовал о спешке.
Глава 25
– Сэр! – крикнул стражник. – Появился линкор «Эндимион»!
Граф Сфорца и Сальваторе уставились друг на друга в полнейшем изумлении, и в это мгновение засветилась приемная плата нуль-переходника. В этом свете возникли три фигуры. Сперва они были подобны призракам, потом медленно приобрели плоть. Это оказались Альфонсо, Тома и Кукри.
Изумление графа быстро сменилось гневом.
– Что вы сделали с моим кораблем?! – рявкнул он на новоприбывших.
– То, что должен был сделать любой, любящий человечество, – ответил Тома. Робот-паук прошел в середину комнаты. По тому, как поникли его щупальца, можно было понять, что Тома смертельно устал. Но все же он изо всех сил старался держаться прямо и с достоинством.
– Я взял «Эндимион» и последовал за тупарями, когда они сбежали с Мельхиора. Это произошло вскоре после того, как ваши ниндзя похитили командора Сальваторе, и через некоторое время после того, как он уничтожил яйца тупарей.
– Что-что он уничтожил? – недоуменно переспросил граф Сфорца. – Мне об этом ничего не известно.
Сальваторе объяснил, каким образом тупари подменили яйца сими в инкубаторах на свои собственные с явным намерением полностью уничтожить новое поколение сими и заселить планету.
Некоторые время граф Сфорца переваривал услышанное, потом сказал:
– Чистая работа. И, значит, вы последовали за ними?
– Да, сэр, – сказал Тома. – Чтобы посмотреть, куда они направятся.
– И куда же они направились?
– Я бы предпочел, чтобы об этом рассказал Кукри, – сказал Тома.
Маленький инопланетянин, напоминающий барсука, шагнул вперед, откашлялся и произнес:
– Я знаю, что для вас я – представитель низшей расы, и это правда, что от рождения мы не наделены противостоящими пальцами. Некоторые считают, что это дает им право безнаказанно клеветать на нас, утверждать, что, когда раздавали мозги, мы проворонили раздачу, и употреблять другие метафоры, столь же жестокие, сколь и неверные. Таким образом…
– Милейший, а не могли бы вы все же перейти к делу? – спросил граф. – Или вы предпочитаете, чтобы я сделал из вас чучело?
– О, простите, – проворно отозвался Кукри. – Я просто хотел объяснить, что хотя я сам и неразумен, мне показалось разумной идея сообщить вам о местонахождении тупарей. Тем самым вы получите возможность пустить в ход ваш собственный, никем не оспариваемый разум, разум, проистекающий из вашего счастливого обладания двумя противостоящими пальцами.
– Хватит о пальцах! – взревел граф. – Рассказывайте, что произошло!
