возможностью и совершил преднамеренное убийство просто ради забавы, потому что знал, меня не поймают, не обвинят. Я убийца.
– …Мы убийцы.
– Да.
– Ну хорошо, мы с тобой убийцы, – спокойно сказала Мэри. – Ну и ладно, и нечего сентиментальничать. Мы убили раз, можем убить снова.
– Никогда, – отрезал Блейн.
– Но он ведь почти мертв! Клянусь тебе, Том, ему осталось не больше месяца. Один удар – и ему конец. Всего один толчок.
– Нет, – ответил Блейн.
– Тогда позволь мне сделать это.
– Нет.
– Ты просто идиот! Ладно, тогда не предпринимай ничего. Жди. Через месяц он умрет. Ты ведь можешь подождать месяц, Том, и тогда…
– Это тоже убийство, – устало заметил Блейн.
– Неужели ты хочешь отдать ему свое тело, Том? А как наша жизнь – твоя и моя?
– Ты считаешь, что мы сможем после этого жить как ни в чем не бывало? – спросил Блейн. – Я не могу. И перестань спорить. Не знаю, поступил бы я так, если бы не было потусторонней жизни. Вполне вероятно, что нет. Но потусторонняя жизнь существует. И я хочу уйти туда, уладив все земные дела, заплатив долги. Если бы речь шла о единственной жизни, я боролся бы за нее всеми силами. Но ситуация изменилась. Ты меня понимаешь?
– Да, конечно, – произнесла Мэри упавшим голосом.
– Откровенно говоря, потусторонняя жизнь очень интересует меня. Мне хочется познакомиться с ней. И вот еще что…
– Что?
Ее плечи вздрагивали, и Блейн обнял жену. Он думал о разговоре с Халлом, этим элегантным аристократом-жертвой.
Халл говорил: «Мы следуем указанию Ницше: умрите вовремя! Разумные люди не хватаются за оставшуюся жизнь, как утопающий хватается за соломинку. Они понимают, что телесная жизнь – это всего лишь бесконечно малая часть человеческого существования. Отчего бы способным ученикам не перепрыгнуть через один-два класса в этой школе?»
Блейн вспомнил, каким странным, мрачным и благородным казался ему выбор Халла. С претензией, разумеется, так ведь и вся жизнь претенциозна в бесконечной Вселенной неживой материи. Халл походил на древнего японского самурая, опускающегося на колени, чтобы совершить ритуальное самоубийство – харакири, подчеркивая тем самым ценность жизни в выборе смерти.
А еще Халл говорил: «Акт смерти должен быть выше положения в обществе и хороших манер. Это доказательство благородства человека, королевский зов, рыцарский долг, его самое великое приключение в жизни. То, как он проявит себя в этом одиноком опасном предприятии, характеризует его как человека».
Мэри нарушила его размышления:
– Ты сказал «И вот еще что». Что ты имел в виду?
– А-а, ты об этом. – Блейн на мгновение задумался. – Я просто хотел сказать, что на меня оказали немалое влияние некоторые обычаи двадцать второго столетия. Особенно аристократические. – Он улыбнулся и поцеловал ее. – Но у меня, конечно, всегда был хороший вкус.
Глава 36
Блейн открыл дверь.
– Робинсон, – позвал он, – сейчас мы пойдем в кабину для самоубийц. Я отдаю тебе свое тело.
– Другого я и не ожидал от тебя, Том, – сказал зомби.
– Тогда пошли.
Вместе, не спеша, они стали спускаться по горному склону. Мэри несколько секунд смотрела им вслед из окна, потом пошла за ними.
Они остановились у двери кабины для самоубийц.
– Ты полагаешь, что сумеешь перебраться в мое тело? – спросил Блейн.
– Я уверен, – ответил Робинсон. – Том, я хочу поблагодарить тебя. Обещаю хорошо обращаться с твоим телом.
– Вообще-то оно не мое, – сказал Блейн. – Раньше это тело принадлежало человеку по имени Кранч. Но я привык к нему и даже полюбил. Ты привыкнешь к его особенностям. Вот только напоминай ему время от времени, кто хозяин. Иногда его так и тянет поохотиться.
– Думаю, что мне это понравится, – сказал Робинсон.
– И я так думаю. Ну что ж, желаю удачи.
– Удачи и тебе, Том.
Подошла Мэри, и ее ледяные губы в последний раз коснулись щеки Блейна.
– Что ты будешь делать без меня? – спросил он.
– Не знаю. – Мэри пожала плечами. – Чувствую себя такой опустошенной… Том, это действительно необходимо?
– Да.
Блейн еще раз оглянулся, посмотрел на пальмы, шелестящие под легким ветерком в лучах солнца, на голубую гладь моря и огромную темную гору в паутине серебряных водопадов. Затем он повернулся, вошел в кабину и закрыл за собой дверь.
Внутри не было окон и мебели, кроме единственного кресла. Инструкция на стене была очень простой. Вы просто садитесь, не спеша поворачиваете выключатель справа – и умираете, быстро и безболезненно, а ваше тело готово принять следующего обитателя.
Блейн сел, нащупал рукой выключатель и откинулся на спинку, закрыв глаза.
Он снова подумал о своей первой смерти и еще раз пожалел, что она не была более эффектной. Следовало бы на этот раз исправить ошибку и уйти из жизни, как Халл, в отчаянной схватке с охотниками на горном склоне на закате солнца. Почему он не умрет так же? Почему он не погибнет, сражаясь с тайфуном, охотясь на тигра или взбираясь на Эверест? Почему и на этот раз его смерть будет такой обычной, банальной, ничем не примечательной?
И наконец, почему он никогда не занимался конструированием яхт по-настоящему?
Эффектная смерть, понял Блейн, не соответствовала бы его натуре. Несомненно, ему на роду написано умереть спокойно, быстро и безболезненно. И вся его жизнь в двадцать втором веке, вероятно, была только подготовкой к такой смерти – неясное ощущение этого возникло в день смерти Рейли, потом превратилось в определенную уверенность во Дворце смерти и стало неумолимой судьбой, когда он поселился в Таиохаэ.
И все-таки, какой бы ни была смерть, она является самым важным событием в жизни человека. И Блейн с нетерпением ждал ее.
Жаловаться ему было не на что. Несмотря на то что он жил в будущем чуть больше года, он выиграл величайший приз – потустороннюю жизнь! И снова, как и в тот день, когда после завершения процедуры он покинул здание корпорации «Потусторонняя жизнь», его охватило ощущение свободы от постоянного мрачного, бессознательного, гнетущего страха смерти, сковывающего каждое движение и пронизывающего мысли. Все люди из его века жили в тени, подавляющей сознание, в страхе перед призраком, преследующим человека днем и ночью, скрывающимся за каждым углом, за каждой дверью, незримым гостем на пиру жизни, все время ждущим своего момента, все время угрожающим…
Теперь ему нечего бояться!
Наконец древний враг побежден! И люди больше не умирают – они попадают в иной, более совершенный мир!
Более того, он обрел нечто большее, чем потусторонняя жизнь. Ему удалось за год прожить целую жизнь.
Он появился на свет в белой светлой комнате, и над ним склонилось лицо бородатого доктора, а
