– Вы так думаете?
– По крайней мере, так говорят, – ответила Шейла, скромно потупившись. – Да и согласитесь, нареченная невеста паши де Шре не может путешествовать без охраны.
– Возлюбленные чада, – загнусил робот нараспев, – мы собрались здесь, чтобы соединить…
– Не сейчас, – надменно оборвала его Шейла. – И не с этим…
– Я поручу роботам приготовить для вас комнату, – прорычал Флэзвелл и удалился, ворча себе что-то под нос насчет Бремени Человека.
Он послал радиограмму Рэбек-Уорду, и ему сообщили, что заказанная модель невесты будет выслана безотлагательно, а самозванку у него заберут. После чего он возвратился к обычным своим трудам с твердым намерением не замечать Шейлу и ее дуэнью.
На «Шансе» опять закипела работа. Предстояло разведать новые месторождения тория и вырыть новые колодцы. Приближался сбор урожая, роботы долгие часы проводили в поле и в садах, их честные металлические физиономии лоснились от машинного масла, воздух был напоен благоуханием цветущего дира.
Между тем Шейла заявляла о своем присутствии с вкрадчивой, но тем более ощутимой силой. Вскоре над голыми лампочками люминесцентного света запестрели пластмассовые абажуры, угрюмые окна украсились занавесками, а пол – разбросанными там и сям половиками. Да и вообще во всем доме замечались перемены, которые Флэзвелл не так видел, как ощущал.
Стало разнообразнее и питание. У робота-повара от времени стерлась во многих местах его памятная лента, и теперь все меню бедняги сводилось к бефстроганову, огуречному салату, рисовому пудингу и какао. Все время своего пребывания на «Шансе» Флэзвелл стоически обходился этим меню и только иногда разнообразил его пайками НЗ.
Взяв повара в работу, Шейла с поистине железным терпением нанесла на его ленту рецепты жаркого, тушеного мяса, салата оливье, яблочного пирога и многое другое. Таким образом, в отношении питания на «Шансе» наметились крупные перемены к лучшему. Когда же Шейла начала заполнять вакуумные баллоны смиссовым джемом, Флэзвелла окончательно одолели сомнения.
Что ни говори, а рядом – на редкость практичная и деловитая особа; несмотря на расточительную внешность, она делает все, что требуется от пограничной жены. Плюс у нее еще и другие достоинства! Далась ему эта Рэбек-уордовская пограничная модель!
Поразмыслив на эту тему, Флэзвелл сказал своему старшему роботу:
– Ганга-Сэм, у меня с этим делом положительно ум за разум заходит!
– Чего изволите? – отозвался старший робот с каким-то особенно безразличным выражением на металлическом лице.
– Мне сейчас, как никогда, необходима ваша роботовская интуиция, – продолжал Флэзвелл. – Она себя совсем неплохо показала – верно, Ганга-Сэм?
– Человек-Женщина взяла на себя свою, положенную ей долю Бремени Человека.
– Да, так оно и есть. Вопрос, на сколько ее хватит? Сейчас она делает не меньше, чем образцовая пограничная жена, верно? Стряпает, заготавливает консервы…
– Рабочие ее любят, – сказал Ганга-Сэм с простодушным достоинством. – Вы и не знаете, сэр, когда на прошлой неделе у нас началась эпидемия ржавчины, мэм пользовала нас ночью и днем и утешала испуганных молодых рабочих.
– Возможно ли? – воскликнул потрясенный Флэзвелл. – Девушка из хорошего дома, одно слово – модель «люкс»…
– Неважно, она – Человек, и у нее хватило силы и благородства взвалить на себя Бремя Человека.
– А знаешь… – сказал Флэзвелл с запинкой. – Ты меня убедил. Я и в самом деле считаю, что она подходит нам. Не ее вина, что она не пограничная модель. Все зависит от отбора и ухода, тут уж ничего не попишешь. Пойду скажу ей – пусть остается. И аннулирую свой заказ Рэбеку.
В глазах робота вспыхнуло странное выражение – почти смех. Он низко поклонился и сказал:
– Все будет, как хозяин скажет.
Флэзвелл побежал искать Шейлу.
Он нашел ее на медпункте, устроенном в бывшем складе инструментов. Здесь с помощью роботехника Шейла лечила вывихи и ссадины, эти обычные хвори у существ с металлической кожей.
– Шейла, – сказал Флэзвелл, – мне надо с вами поговорить.
– Ладно, – отозвалась она рассеянно, – вот только закреплю болт. – Она искусно вставила болт на место и потрепала робота по плечу гаечным ключом. – А теперь, Педро, испробуем твою ногу.
Робот осторожно ступил на больную ногу, а потом налег на нее всей тяжестью. Убедившись, что она его держит, он со смешными ужимками заплясал вокруг Человека-Женщины, приговаривая:
– Ай да мэм, вы замечательно ее исправили, босс-леди! Грациас, мэм!
Все так же смешно пританцовывая, он вышел на солнце.
Флэзвелл и Шейла, посмеиваясь, смотрели ему вслед.
– Они совсем как дети! – сказал Флэзвелл.
– Их нельзя не любить, – подхватила Шейла. – Веселые, беззаботные…
– Но у них нет души, – напомнил Флэзвелл.
– Да, – отозвалась она, сразу посерьезнев. – Это правда. Так зачем же я вам понадобилась?
– Я хотел вам сказать…
Тут Флэзвелл огляделся. Медпункт содержался в безукоризненной, стерильной чистоте. Повсюду на полках лежали гаечные ключи, болты, шурупы, ножовки, пневматические молотки и прочий хирургический инструментарий. Пожалуй, обстановка не благоприятствовала объяснению, к которому он готовился.
– Давайте уйдем отсюда, – сказал он.
Они вышли из больницы и цветущими зелеными садами направились к подножию любимых Флэзвеллом величественных гор. Затененный отвесными утесами, тут поблескивал тихий, темный пруд, а над ним склонились гигантские деревья, выращенные при помощи стимуляторов роста.
Здесь они остановились.
– Вот что я хотел вам сказать, – начал Флэзвелл. – Вы, Шейла, меня удивили. Я думал, вы из белоручек, не знающих, куда себя девать. Ваши привычки, ваше воспитание, да и ваша наружность – все указывало на это. Но я был не прав. Вы не убоялись трудностей нашей пограничной жизни, вы одержали верх и завоевали все сердца.
– Все ли? – вкрадчиво спросила Шейла.
– По-моему, я говорю от имени каждого робота на этом астероиде. Они вас боготворят. Я считаю, что вы наша и должны остаться здесь.
Наступила пауза, только хлопотун ветер шелестел в гигантских, искусственно взращенных деревьях и рябил темную поверхность озера.
Наконец она сказала:
– Вы и в самом деле думаете, что мне нужно здесь остаться?
Флэзвелла захлестнуло ее пленительное очарование, он чувствовал, что тонет в топазовой глубине ее глаз. Сердце его учащенно забилось, он коснулся ее руки, и она чуть-чуть задержала его пальцы в своих.
– Шейла…
– Да, Эдвард?..
– Возлюбленные чада! – пролаял скрипучий металлический голос. – Мы собрались здесь, чтобы…
– Опять вы не вовремя, болван! – разгневалась Шейла.
Брачующий робот выступил из кустов и сказал недовольно:
– Уж я-то меньше всего люблю соваться в дела людей, но такова программа, записанная в моем запоминающем устройстве, и никуда от этого не денешься! Если вы меня спросите, так эти физические контакты вообще ни к чему. Чтобы убедиться на опыте, я и сам как-то пробовал обняться с роботом-швеей. И заработал здоровую ссадину. А раз я даже почувствовал во всем теле что-то вроде электрического тока или колотья, и в глазах у меня замелькали какие-то геометрические фигуры. Гляжу – а это с провода сорвался изолятор. Ощущение было не из приятных…
– Наглый холуй, проклятый робот! – чертыхнулся Флэзвелл.
