При этом ветре кеч делал два с половиной, а то и все три узла. А чертов капитан все никак не исчезал из виду где-то за кормой. Но ведь сейчас кеч должен уже отойти от него на несколько сотен ярдов! И все же капитан по-прежнему в пятидесяти футах от яхты, хотя даже не пытается подплыть поближе.
Взгляд Деннисона упал на лаг, на стрелку циферблата, которая больше не вертелась, застыв на крайней отметке. Господи! Деннисон внезапно понял, какое чудо удерживает капитана рядом с яхтой – он, скорее всего, привязался к концу шнура от лага и просто лежал на воде, а кеч тащил его за собой.
Деннисон выхватил нож и одним махом обрезал шнур лага. И с удовольствием отметил, что лысина Джеймса тут же погрузилась под воду. Но тот очень скоро вынырнул и поплыл к яхте. Капитан плыл на боку, сберегая силы.
Между тем ветер начал стихать. Деннисон старался поймать в паруса его последние легкие вздохи, чтобы пройти еще хоть сотню футов. Но вот ветер пропал совсем, кеч замедлил ход и постепенно остановился. Паруса бессильно обвисли. Джеймс подплыл и снова пристроился у правого борта яхты, в тени от грота.
Деннисон вновь занял свой пост с багром наготове. Потянувшись за сигаретой, он обнаружил, что руки его мелко дрожат. Деннисон заставил себя успокоиться и только тогда закурил сигарету. Джеймс все это время наблюдал за ним с мрачным видом. Может, ему тоже хотелось курить?..
Оба молчали. Солнце медленно, но неуклонно ползло к западу. Было уже почти полтретьего.
3.
К трем часам воздух стал совершенно неподвижным, водная гладь без малейших признаков ряби тянулась до самого горизонта, ровная, как зеркало. Кеч, казалось, превратился в центр недвижимой вселенной. Во все стороны от него до горизонта простирался огромный плоский круг океана. Сверху этот круг замыкала лазурная полусфера безоблачного неба с яхтой в самом ее центре. Только солнце не знало покоя и упорно, будто уходя от погони, стремилось к западному краю горизонта.
Капитан Джеймс по-прежнему лежал на воде в двадцати футах от замершей яхты. Деннисону казалось, что капитан похож на луну, странную маленькую луну, которая вращается вокруг своей планеты, никогда не отдаляясь слишком далеко, и никогда не приближаясь. Центробежные и центростремительные силы своим вечным противоборством удерживают на орбитах все луны, какие только есть. Удержат ли эти силы на прежней орбите и капитана Джеймса, не слишком близко, и не слишком далеко – пока он не станет таким же белым, раздувшимся и неживым, как Луна?
Чтобы не отвлекаться на пустые раздумья, Деннисон решил покопаться в рундуке на кокпите. Изучив содержимое рундука, он обнаружил под свернутым в бухту якорным тросом и залатанным старым парусом сумку с разными мелочами, нужными при ремонте парусов. Среди прочего, в этой сумке оказался нож. Кончик ножа затупился, но в любом случае он был острее, чем багор.
Свой нож Деннисон носил в ножнах на поясе. А ножик из ремонтной сумки он пристроил к концу багра и крепко прикрутил суровой ниткой, которой штопают паруса. Теперь к его копью прибавилось еще три смертоносных дюйма.
В три сорок на северо-востоке над линией горизонта показалось жиденькое облачко дыма. Деннисон смотрел на него довольно долго, так что капитан Джеймс, проследив за направлением его взгляда, тоже увидел дым. Оба они знали, что, скорее всего, это какой-нибудь одинокий сухогруз, или прогулочное судно, снующее взад-вперед между Бермудами и островами Карибского моря.
Само судно так и не показалось из-за горизонта, и через какие-нибудь десять минут дымок совсем исчез.
Утрата этой призрачной надежды побудила Джеймса к действиям. Капитан вновь пошел на приступ. Он подплыл поближе к яхте и нырнул. Деннисон насторожился и подошел поближе к каюте, чтобы сразу увидеть капитана, где бы тот ни показался. Рука капитана появилась возле каната, который шел от бушприта к правому борту. Деннисон рванулся вперед, но не успел – рука снова исчезла.
Деннисон вернулся на середину палубы. В следующий раз Джеймс показался у кормы, но на высоких, круто изогнутых боках яхты у кормы ему не за что было уцепиться. Капитан снова нырнул и отплыл на прежнее место в двадцати футах от яхты по правому борту, в тень от грота.
Дело зашло в тупик, но Деннисон понимал, что его позиция более выгодная. Джеймс уже больше четырех часов болтается в воде. Если он будет плавать и дальше, или просто лежать на воде – его силы постепенно иссякнут, уплывут капля за каплей. И чем дольше продлится это вынужденное перемирие, тем меньше шансов у капитана отбить судно обратно. Время работает на Деннисона.
Но эти размышления не принесли Деннисону желанного облегчения и ничуть не успокоили. Он уселся на кокпит и взялся за безжизненный штурвал, стараясь не обращать внимания на палящее солнце над головой. От постоянной бдительности у него разболелась голова, в висках пульсировала кровь. До смерти хотелось пить. Но вода и продукты, так же, как шляпа, очки от солнца, свежая рубашка, аспирин и шейный платок – все это лежало внизу, в каюте. Деннисон понимал, что пока капитан плавает неподалеку, оставлять палубу без присмотра нельзя ни на минуту – тот непремено попытается забраться наверх.
Это проклятое противостояние тянулось что-то слишком долго. Что же теперь, просто сидеть и ждать минута за минутой, когда капитан, наконец, отдаст концы? Кажется, пришло время подумать, как побыстрее избавиться от этого Джеймса. Должен же быть какой-нибудь способ!
И тут Деннисон вспомнил о капитанском ружье.
Оно, как живое, встало у него перед глазами – старый гладкоствольный винчестер, покрытый смазкой и обернутый в промасленную тряпицу, прикрученный к крючьям в рундуке у правого борта. Точно, акулье ружье капитана! Надо было подумать об этом раньше. С ружьем в руках он запросто мог бы прикончить Джеймса, избавиться от него раз и навсегда.
Но чтобы добраться до ружья, так или иначе пришлось бы уйти с палубы. Нужно спуститься по ступенькам вниз, в каюту, пройти к дальней стенке и открыть рундук. Пара взмахов ножом – и марлинь, которым привязано ружье, развалится на куски. Потом – быстро наверх, на палубу, и там уже можно будет спокойно, не торопясь стереть лишнюю смазку и привести ружье в порядок.
Но чтобы достать ружье, надо оставить палубу без надзора. Сколько времени понадобится Джеймсу, чтобы подплыть к яхте и взобраться наверх?
Капитан, скорее всего, подплывет примерно посредине яхты, где изогнутый борт ниже всего, и до него проще дотянуться из воды. Там он запросто сможет достать даже до леера. На то, чтоб подплыть, хватит и пяти секунд. Правда, потом надо будет подтянуться и втащить тело наверх. Теперь судно стоит ровно, не кренится, как во время шквала, и залезть наверх будет не так-то просто. Может, капитану вообще не удастся как следует подтянуться? Но на это надежды мало. Отчаяние подстегнет его, заставит напрячь все силы – между прочим, немалые – и Джеймс наверняка заберется наверх. Скажем, на это уйдет еще секунд пять. Всего выходит десять секунд.
А сколько уйдет на то, чтобы спуститься вниз, открыть рундук, перерезать веревки, схватить ружье и выбраться обратно на палубу?
Если не случится ничего непредвиденного, может, и удастся уложиться в десять секунд.
Черт, слишком рискованно! Надо как-то извернуться и урвать еще пару секунд.
Но все эти расчеты – только прикидка. Возможно, Джеймс сумеет залезть на палубу за восемь секунд? Так или иначе, всего несколько мгновений решат – победил он или проиграл.
А если капитану удастся забраться на яхту...
Нет, Боже сохрани, об этом не хочется даже думать!
Значит, остается только сидеть сложа руки и ждать, когда этот ублюдок пойдет ко дну?
Нет, этого придется дожидаться слишком долго. Обязательно надо достать ружье. Это ружье внезапно стало самой важной вещью в мире, решением всех проблем. Деннисон снова и снова просчитывал каждое свое движение. Надо будет спускаться по ступенькам осторожнее – как бы не споткнуться и не свалиться вниз. А там еще эта третья ступенька, сломанная и так толком и не починенная – она может проломиться в самую решительную минуту. И он поскользнется, упадет, потеряет сознание...
Надо действовать быстро, но не торопясь.
Время шло. Деннисон смотрел на человека за бортом. Джеймс лежал на воде, повернувшись лицом в открытое море, даже не глядя на яхту. До него было около тридцати футов. Фуражку он потерял, и обожженная солнцем лысина стала ярко-малиновой.
Деннисон тихонько подобрался к двери в рубку. Вынул нож из ножен и стал ждать. Капитан до сих пор
