не приходил в сознание.
Ливанская полиция нашла в обшлагах брюк Отта похищенные алмазы. Двух камешков не хватало. Эта информация пошла в Хартум и в Преторию. Полиция Хартума решила обвинить Отта в контрабанде. Они потребовали выдать преступника им, когда тот придет в себя, – если, конечно, придет.
Возможно, их требование и удовлетворили бы, но дело усложняло еще одно официальное требование о выдаче, исходящее от Южноафриканского Союза. Ливанский чиновник ответил представителю Южноафриканского Союза, что якобы похищенные алмазы будут им возвращены, но предполагаемого вора они не получат. В выдаче было отказано, но сказано было, что его привлекут к судебному разбирательству. Проделав это, чиновник вернулся домой и прочел жене лекцию о вреде апартеида.
На следующий день этому же чиновнику поступило требование о выдаче, исходящее от хартумской полиции. Поскольку только накануне чиновник отказал южноафриканцам, он подумал, решил быть беспристрастным и отказал и суданцам тоже.
Отт ничего этого не знал. Он не знал, что лишился алмазов и что избежал ареста. Он по-прежнему оставался без сознания.
Месяц спустя он начал понемногу приходить в себя, и тут персонал больницы обнаружил, что у них на руках оказался нищий. Они провели собственное расследование и узнали, что у Отта есть отец и два брата, проживающие неподалеку от Блумфонтейна. Пригрозив отправить пациента в приют, они заставили родственников оплатить счет за лечение.
В марте Отт почти выздоровел. К этому времени он все-таки оказался в приюте, поскольку его семья не могла или не хотела продолжать платить за него. Но в приюте Отт стал поправляться даже быстрее, чем раньше. К маю он уже мог вставать и понемногу ходить. Врач предсказывал, что к июню больной окончательно выздоровеет.
Но вместо этого Отт снова заболел пневмонией. В июле он был еле жив, и похоже было, что долго он не протянет. Но на этот раз ни один врач не брался что-либо предсказывать. Отт уже раз оставил их в дураках, и врачи подозревали, что он выживет и теперь – им назло.
В середине августа, прождав в Омдурмане восемь месяцев и так и не дождавшись никаких сведений о Харите, Одэ окончательно потерял терпение. Он покинул Судан и отправился на юг, в Эритрею. Юноша был угнетен и разьярен и уже начинал подумывать о том, чтобы забросить поиски и вернуться в Ишан. Но Одэ никак не мог заставить себя сделать это.
В Асмаре он нашел работу лесоруба и там же услышал первые новости о Харите. Кто-то кому-то рассказывал, что король Сауд пригласил к себе святого Мустафу и подарил ему дворец в Эр-Рийяде, и что святой Мустафа поклялся провести остаток своей жизни в размышлении и молитве.
Одэ в это не поверил. Он покинул Асмару и пешком прошел шестьдесят миль до порта Массава. Там он услышал совершенно другую историю, причем рассказчик клялся, что услышал ее от человека, который все это видел своими глазами.
Похоже было, что в арабском городе Дауке Харита постигло величайшее несчастье. Святой человек был схвачен безбожными врагами, которых возглавлял хитрозлобный Салех Мохаммед эль-Тикхейми. Благодетель бедняков стал беспомощным пленником, и, казалось, ему не на что было больше надеяться.
Но Аллах не оставил своего раба! С востока примчались на быстрых верблюдах родственники Харита, спасли благодетеля и исчезли вместе с ним. Эль Тикхейми и его люди были вне себя от ярости, но спасители ушли в Руб'аль-Хали, смертоносную пустыню, куда даже бедуины стараются не заходить.
Наверное, благоволение Аллаха было с ними, потому что беглецы спаслись не только от врагов, но и от ужасной пустыни. По совету своих родственников Харит уехал в Оман, оттуда – в Бахрейн, а уже оттуда – на остров Дхораи в Персидском заливе. Там, обезопасив себя от гнева эль – Тикхейми, Харит и обосновался. Он купил себе богатый дом с роскошной обстановкой и достиг видного положения, занявшись добычей жемчуга. Так Аллах награждает тех, кто предан ему!
Одэ бродил по окраинам Массавы, не замечая, куда идет. Юноша был вне себя от горя и ярости. Он проклинал слепоту Аллаха и человеческую глупость. Он проклинал неумолимую судьбу, землю, море и воздух, все, что бегает, плавает или летает. Ему казалось, что земля и небо насмехаются над ним. Его, рожденного свободным, обратили в рабство, а человек, который это сделал, наслаждался всеми радостями этого мира и надеждой на рай. Даже деревья смеялись над ним. Одэ достал нож, попробовал пальцем остроту лезвия, потом прикинул, как удобнее вонзить его в горло.
Но он не стал этого делать. Его удержали внезапно нахлынувшая усталость и страх. Одэ воткнул нож в землю, очистил лезвие и снова спрятал его под набедренную повязку. Юноша сел на землю и сидел, пока его гнев не улегся и пока к нему не вернулась способность рассуждать.
Ему осталось лишь одно: отправиться на этот остров Дхораи и настичь Харита посреди его процветания. Да, именно так. Он настигнет его вечером, в саду. Женщины кинутся врассыпную, словно стая спугнутых бабочек. Харит узнает, что рука человека карает преступника даже тогда, когда рука Аллаха отступается от него. Нож Одэ будет наносить удар за ударом. Он убьет Харита, а потом друзья Харита убьют его самого.
Одэ сидел в сумерках и обдумывал свой план. Он показался ему хорошим. Юноша даже решил, что, может быть, это и к лучшему – пусть Харит богат, уважаем и живет в мире. Зато смерть потрясет его, словно гром среди ясного неба. Да, он должен немедленно отправиться на Дхораи.
Но пока у Одэ появилась возможность выбраться из Массавы, прошло почти три месяца. За время юго- западного муссона на Аден ушло всего несколько дхоу, и на всех судах команда была полностью укомплектована. Но с начала декабря задул северо-восточный муссон, и дхоу снова принялись курсировать между Африкой, Аравией и портами Персидского залива. Одэ нашел капитана, которому нужны были люди. Поскольку Одэ совершенно не знал морского дела, он подрядился работать только за еду и место для сна.
Плавание было бесконечным. Капитан плыл вдоль южного побережья Аравии и заходил в каждый порт, в котором можно было продать лишнюю пригоршню сушеных фиг. После Адена он завернул в Шукру, Аквар, Хауру, Маквдаху и Мукаллу. Две недели капитан простоял в Рийяне, после чего, к удивлению команды, приказал без остановок плыть в Альдазир в Омане. Здесь он задержался, размышляя, а не сплавать ли ему в Индию. Одэ тем временем размышлял, не удрать ли ему с корабля. Но в конце концов капитан все-таки направился в Персидский залив, решив воспользоваться благоприятным ветром и лишь ненадолго задержавшись в Мускате, Дхадне, Шарье, Дохе и Бахрейне.
Крайней точки своего маршрута, острова Дхораи, он достиг в конце марта. Отсюда капитан собирался повернуть на юг и плыть обратно в Африку, в Массаву или в Ассаб, а может, в Джибути или Дар-эс-Салам. Поскольку за четыре месяца плавания Одэ кое-чему научился, капитан милостиво предложил ему половину жалованья матроса.
Одэ заколебался. Если он поплывет на этой дхоу, то сможет сойти на берег где-нибудь в Восточной Африке. Конечно, до Ишана по-прежнему будет много месяцев пути, но зато он сможет двигаться по суше и нигде не задерживаться. Иногда можно будет остановиться и немного поработать, иногда подъехать на попутной машине. Но в конце концов он доберется домой.
Одэ очень хотелось принять предложение капитана, но юноша помнил, зачем он приплыл на Дхораи. А после того, как он убьет Харита, он, скорее всего, сам будет убит. Но даже зная это, Одэ не смог заставить себя окончательно отказаться от этого предложения. Юноша сказал капитану, что поплывет с ним обратно, если на то будет воля Аллаха. Капитан принял это за изъявление согласия. Потом Одэ отправился в город.
Он шел по бесконечным улицам и расспрашивал людей, где находится дом богатого и благочестивого Мустафы ибн-Харита. Он придумал какую-то отговорку на тот случай, если кто-нибудь поинтересуется, зачем ему нужен Харит, но никто не задал юноше этого вопроса. Местные жители никогда не слыхали о Харите.
Это казалось невероятным – но дело обстояло именно так! Люди один за другим качали головами и отвечали, что впервые слышат это имя. Одэ с ужасом начал подозревать, что история, услышанная им в Массаве, была лживой от начала до конца, что он напрасно проделал это длинное путешествие и что Харит может находиться в любом уголке мира. Нетвердой походкой юноша вернулся в порт.
В это время как раз вернулись с моря лодки ловцов жемчуга, и в порт явились торговцы, чтобы
