Хоть клятву дам, что голос ваш я знаю.
Лоренцо я, твоя любовь!
Лоренцо — так; моя любовь — да, верно.
Кого ж еще я так люблю? Но вот что:
Кто знает, кроме вас, что я-то — ваша?34
Бог и твой ум — свидетели тому.
Лови мой ларчик; этого он стоит.
Я рада ночи: вам меня не видно, —
Так я стыжусь наряда моего.
Но ведь любовь слепа, и тот, кто любит,
Не видит сам своих безумств прелестных;
Не то сам Купидон бы покраснел,
Меня увидев мальчиком одетой.
Спустись; ты будешь мне факелоносцем.
Как? Мне самой же освещать свой стыд?
Ах, он и без того уж слишком ясен.
Я буду всем видна, — а мне ведь надо
Скрываться, милый.
Ангел мой, ты скрыта
Прелестнейшим мальчишеским нарядом.
Но выходи!
Ведь ночь уж скоро обратится в бегство, —
А нас Бассанио на ужин ждет.
Я все запру, позолочу себя
Еще червонцами — и выйду к вам.
Клянусь вам клобуком моим35 — она
Язычница, но вовсе не жидовка!
Будь проклят я, коль не люблю ее.
Она умна, как я могу судить;
Прекрасна, коль мои глаза не лгут мне;
Верна, что доказала мне сама.
Такой же умной, верной и прекрасной
Любовь моя к ней вечно в сердце будет!
А, ты уж здесь? Итак, друзья, вперед!
Давно уж масок сборище нас ждет.
Кто это здесь?
Синьор Антонио!
Фу, стыд, Грациано! Где же остальные?
Девятый час; друзья давно вас ждут.
Пир отменен: подул попутный ветер, —
Бассанио торопится отплыть.
Я двадцать человек послал за вами.
Я рад! Мне выше счастья не найти —
Под парусами нынче ж быть в пути.
