Какая забавная штука — человек, когда он надевает камзол и штаны, а рассудок забывает дома!
Он ведет себя как великан перед мартышкой, а в сущности, перед таким человеком и мартышка — мудрец.
Но довольно! Надо собраться с мыслями и отнестись к делу серьезно. Он, кажется, сказал, что будто мой брат скрылся?
Идем, идем, сударь. Если правосудие не справится с вами, так не вешать ему на своих весах ничего путного. Хоть вы и лицемер проклятый, вас уж там разберут.
Что это? Двое из приближенных моего брата связаны! И один из них — Борачио!
Спросите, за что их арестовали, ваше высочество.
Господа, в чем провинились эти люди?
Так что, сударь, они сделали ложный донос; кроме того, сказали неправду; во-вторых, оклеветали; в- шестых и последних, оболгали благородную девицу; в-третьих, подтвердили неверные вещи; и, в заключение, они лгуны и мошенники.
Во-первых, я спрашиваю; что они сделали? В-третьих, я спрашиваю: в чем их вина? В-шестых и последних; за что они арестованы? И, в заключение: в чем их обвиняют?
Правильное рассуждение, по всем пунктам, честью клянусь, один и тот же вопрос в разных формах.
Что вы совершили, господа, что вас ведут связанными к допросу? Этот ученый пристав так хитроумен, что ничего не понять. В чем ваше преступление?
Добрый принц, не велите меня вести к допросу: выслушайте меня сами, и пусть граф убьет меня. Я обманул ваши собственные глаза. То, чего ваша мудрость не могла обнаружить, открыли эти круглые дураки. Сегодня ночью они подслушали, как я признавался вот этому человеку в том, что ваш брат дон Хуан подговорил меня оклеветать синьору Геро. Я рассказал ему, как вас привели в сад и вы там видели мое свидание с Маргаритой, одетой в платье Геро, как затем вы опозорили Геро в самый момент венчания. Моя подлость занесена в протокол. Но я охотнее запечатлею ее своей смертью, чем повторю рассказ о своем позоре. Девушка умерла от ложного обвинения, взведенного на нее мной и моим хозяином. Короче говоря, я не желаю ничего, кроме возмездия за мою низость.
Он не вонзил ли сталь в тебя речами?
Внимая им, я выпил страшный яд.
Ужель мой брат толкнул тебя на это?
Да, и за труд он заплатил мне щедро.
В себе он вероломство воплощал
И, подлость эту совершив, бежал.
О Геро, вновь в душе воскрес твой образ
В той красоте, какую я любил!
Ну, уведите истцов! Теперь протоколист уже
