Мадам Деламан в ужасе кивнула.
– Вы закроете магазин как обычно. После этого вы испечете маленький торт и отнесете его мадам Мак- Куин. Между коробкой и тортом вы положите это.
Он вручил ей запечатанный конверт.
– Но полиция, – запротестовала кондитерша.
– Полиция вас знает, – прошептал человек, – вы добрая самаритянка, приносящая утешение скорбящей матери. У вас не возникнет затруднений. Постарайтесь убедить мадам, что торт восхитительный и что нужно следовать инструкциям. Если она не сделает этого, если вы ошибетесь, la petite умрет.
– Алло, Эмиль!
– Мишель! Так приятно тебя слышать. Ты в порядке?
– Да. Вообще-то я получила кое-какие ободряющие новости.
– Я тоже.
– Может, мы могли бы обсудить это завтра утром?
– Думаю, да.
– Спокойной ночи, Эмиль.
– Спокойной ночи, ma chere. Мужества…
На следующее утро Мишель проснулась в четыре часа. Она надела свободную удобную одежду, которая была приготовлена с вечера, и тихо пробралась в кухню через заднюю дверь спальни. Она слышала, как в гостиной храпел инспектор, а из комнаты за кладовкой доносилось предательское посвистывание Эрнестины. Она осторожно открыла дверь, которая вела к черному ходу, и направилась вниз по темной и узкой винтовой лестнице, вздрагивая от предрассветного воздуха, вползающего под свитер.
«Это сумасшествие».
Но это ее единственный шанс. В письме под тортом были краткие и ясные инструкции. Их автор не сомневался, что если Мишель хочет вернуть Кассандру живой, она будет следовать им в точности. Мишель даже не пришло в голову поделиться информацией с инспектором. Втянуть в это дело полицию означало подвергнуть Кассандру еще большей опасности.
Мишель проскользнула мимо мусорных баков, обогнула дровяной сарай и выглянула из-за угла на улицу. Полицейская машина была припаркована напротив дома, шофер крепко спал, привалившись к дверце. Мишель убедилась, что кругом ни души, и быстро побежала по улице, стараясь держаться в тени.
В этот час парижское метро еще не работало, но Мишель знала место на бульваре Сен-Мишель, где собирались на чашку кофе и рюмку кальвадоса дежурившие ночью таксисты, перед тем как идти домой. Она предложила тройную плату тому, кто довезет ее на площадь Данфер-Рошерю, и вскоре уже неслась на север по пустынному бульвару. На площади, которая была еще и главным пунктом пересечения линий метро, Мишель спустилась в пешеходный тоннель. Она шла по нему до металлических ворот, похожих на гармошку. Ворота были закрыты.
– И что же будем делать дальше? У Мишель сердце ушло в пятки.
– Я не хотел испугать тебя, – сказал Эмиль Ротшильд, обнимая ее.
– Я уже постарела на десять лет, – побранила его Мишель. – Ты принес деньги?
Банкир, чье помятое лицо свидетельствовало о бессонной ночи, вручил Мишель толстый сверток, обернутый белой, как у мясников, бумагой. – Один миллион франков. А что теперь?
– У похитителей страсть к истории. Я иду в катакомбы.
– Нет! – Ротшильд побледнел. – Это невозможно! Ради Бога! Мишель, там же целый лабиринт. Ты заблудишься.
– Они дали мне хорошие указатели.
– Но ты будешь совсем одна!
– Так и должно быть, Эмиль. У меня нет выбора.
– Я не могу позволить тебе идти туда в одиночку, – упрямо говорил банкир. – Мы должны вызвать полицию.
– Знаешь, что случится, если мы сделаем это? Похитители выбрали катакомбы, потому что здесь они могут следить за мной. Они сразу же узнают, если кто-то пойдет за мной следом.
– Это просто жестоко! Мишель сунула деньги в сумку.
– Я должна идти, Эмиль. Ты сделал свое дело. Я позвоню тебе, как только смогу.
Мишель поцеловала его в щеку и, не оборачиваясь, пошла в противоположном направлении.
«Только пусть Кассандра будет в безопасности», – молила она с замирающим сердцем.
Резкий звонок телефона взорвал чуткий сон Армана Сави.
– Инспектор Сави? Это Стивен Толбот. Сави моментально проснулся.
– В чем дело, мсье Толбот?
– Я не совсем уверен, инспектор. Я как раз выходил из квартиры друга, когда увидел мадам Мак-Куин на Данфер-Рошерю, она шла к станции метро. Я подумал…
– Пожалуйста, не вешайте трубку, мсье Толбот.
Сави сорвался с дивана и бросился в спальню Мишель. Он выругался, увидев пустую кровать. Сави
