Кавена выдержал атаку, но от своего не отступал.
– Но смерть мистера Толбота ничего не меняет, – он повернулся к Хартли Натану, – за исключением того, что ваш клиент теперь уже не убийца одиночка!
У Натана поднялись брови.
– Неужели? Мистер Толбот был убит полчаса тому назад. Мой клиент все это время был под стражей.
– У нее могли быть сообщники, – заключил Кавена.
– У вас нет оснований для подобных заявлений, – спокойно сказал Натан, – нет никаких доказательств того, что Кассандра Мак-Куин вступила с кем-либо в заговор с целью убийства мистера Толбота. В данном случае мы имеем дело с убийцей или убийцами, нам неизвестными. С теми, кто напал на мистера Толбота.
Натан повернулся к судье:
– Ваша честь, при всем моем почтении, обвинение несостоятельно. По всей очевидности, мой клиент не может далее оставаться под подозрением.
– Да нет, может, – не унимался Кавена, – у нас отпечатки ее пальцев на мече…
– Появление которых, вы знаете, я могу объяснить. Но еще до того, как Натан пустился в объяснения, в комнату вошел детектив Канеохе.
– Извините меня, ваша честь. Это доставил посыльный несколько минут назад. Адресовано вам.
Трое мужчин уставились на упаковку размером с коробку из-под шоколада, обернутую невзрачной серой бумагой.
Содержимое ее выложили на стол: магнитофонная кассета и стеклянный стакан, заботливо обернутый целлофаном.
– И что же нам могли прислать? – пробормотал Пукуи, – ваши соображения, господа?
Обе стороны пожали плечами.
– Тогда послушаем, – и Пукуи вставил кассету в диктофон.
«Джентльмены, мое имя Гарри Тейлор. Я, и только я один, совершил убийство Стивена Толбота. Я не достиг успеха в первый раз и повторил попытку. И вы теперь знаете о результатах. Сейчас я хочу объяснить вам почему…»
Гарри, не известный своим слушателям, так же как и они ему, не скрывал ничего. Он рассказал в деталях все обстоятельства похищения Кассандры, преступления Стивена в катакомбах, то, как он убил Мишель Мак-Куин. Потом о том, как он сам скрывался и наконец попал в Сингапур. Он сообщил, что ответственен за насыщение рынка поддельными чеками «Глобал» с целью разорения Стивена Толбота. И, когда Стивен Толбот узнал об этом, он убил всю его семью. Его последние слова были о том, как он планировал свою месть.
«Если вы сомневаетесь в том, что я сказал вам, то можете сравнить отпечатки пальцев на этом стакане и на оконном проеме, ночном столике и в других местах палаты Стивена Толбота».
Кассета еще крутилась несколько минут, потом диктофон выключился. Все четверо молчали. Затем судья Пукуи поднял голову и посмотрел на прокурора и детектива. Чарли Канеохе узнал, что говорил ему инстинкт.
После часовой задержки суда зрители начали раздражаться. Кассандра была озадачена. Хартли Натан не вернулся в зал, и Николас куда-то исчез. Ни она, никто другой не знали, что драма разрешилась за кулисами.
Детектив Канеохе вывел Николаса из зала суда и привел его в комнату судьи. Он спросил, не знает ли он Гарри Тейлора. Когда тот ответил, что знает, детектив дал ему прослушать ленту.
– У вас есть соображения, где он может быть? – спросил Канеохе.
Николас рассказал, как он следил за Гарри на острове.
– Я не имел желания задержать его, особенно после того, что случилось со Стивеном Толботом, – язвительно добавил он.
– Почему вы не рассказали нам о нем? – спросил его Кавена.
– Вы все были так уверены, что виновата Кассандра, – ответил холодно Николас, – и не хотели ничего слушать о том, что, может быть, виноват кто-нибудь другой. К тому же, у меня не было никаких доказательств причастности Гарри к этому.
– Вы бы лучше дали мне предписание, – сказал Чарли Канеохе, – мы перекроем аэропорт так, чтобы он не мог ускользнуть.
Откуда-то издалека Николас услышал звук взлетающего самолета и подумал о том, что было бы хорошо, если бы это был самолет, уносящий Гарри в Сингапур.
Тишина воцарилась в зале, когда в зал вернулись судья и члены суда. Кассандра непонимающе вглядывалась в Натана, лицо которого победно сияло. Пукуи встал и произнес:
– Я только что получил сообщение, что мистер Толбот убит.
Всеобщий вздох пронесся по залу. Пукуи чуть усилил голос:
– Очевидно, что мисс Мак-Куин не может иметь отношение к данному делу, а потому нет никаких оснований держать ее под стражей. Моей обязанностью является снятие с нее каких-либо обвинений. Мисс Мак-Куин, вы свободны.
У Кассандры подкосились ноги, и она упала бы, если бы две крепкие руки не подхватили ее.
