— Вы хотели видеть меня?
— Да… Несмотря на то, что только Бог может помочь мне… Я сделал очень глупую вещь.
Она с неприязнью посмотрела на него.
— Вы называете похищение маленькой, беспомощной девочки с целью получения выкупа «глупой вещью»?
— Я не похищал Тамми с целью выкупа. — Да?… Почему же вы похитили ее? Последовала длительная пауза.
— Моя жена Эвелин умерла при родах. Я любил ее больше жизни, больше всего на свете. Если на земле когда-нибудь жила святая, то это была она. Она была очень слабой. Наш доктор не советовал ей иметь ребенка, но она не послушала его…
Он в замешательстве опустил глаза.
— Вам тяжело будет это понять, но она говорила, что обязательно хочет ребенка, потому что он будет частью меня…
Как Дженифер понимала его! Скэлтон замолчал. Его мысли были далеко.
— И она родила?
Он кивнул.
— Они обе умерли…
Ему было трудно продолжать.
— Сначала я думал… я не хотел жить без нее. Я постоянно думал, каким бы был наш ребенок. Я мечтал, как бы мы жили втроем… Я пытался перевести время назад, до того момента, когда Эвелин… — он запнулся, спазмы душили его. — Я обратился к Библии, и это спасло меня от безумия. Затем через несколько дней я увидел маленькую девочку, играющую на улице. Она была воплощением Эвелин! У нее были ее глаза, ее волосы. Она смотрела на меня и улыбалась. И я, это звучит неправдоподобно, мне показалось, что это Эвелин улыбается мне… Я, должно быть, сошел с ума! Я подумал: «Это наша дочь, которую родила Эвелин… Это наш ребенок!».
Дженифер видела, как его ногти впивались в его тело.
— Я знал, что я поступаю плохо, но я взял ее…
Он посмотрел в глаза Дженифер.
— Я бы ни за что на свете не причинил бы вреда этому ребенку.
Она внимательно изучала его, пытаясь найти в его голосе фальшивую ноту. Но тщетно. Это был человек в агонии.
— А как же письмо с требованием выкупа? — спросила она.
— Я не посылал его. Меньше всего я думал о деньгах. Я хотел только маленькую Тамми.
— Кто-то послал семье письмо.
— Полиция обвиняет в этом меня, но я не делал этого.
Дженифер сидела и думала, стараясь собрать вместе разрозненные факты. — История о похищении появилась в газетах раньше или позже того, как вас забрала полиция?
— Раньше. Я помню, как мне хотелось, чтобы они перестали писать об этом. Я хотел уехать с Тамми, но боялся, что кто-нибудь остановит нас.
— Так что кто-то мог прочесть в газетах о похищении и решил попытаться получить выкуп?
Он беспомощно развел руками.
— Я не знаю… Я знаю только, что хочу умереть…
Его боль была настолько очевидна, что Дженифер почувствовала, что эта история тронула ее. Если он говорит правду, а она была написана на его лице, то он не заслуживал смерти за то, что сделал. Он должен быть наказан, но не казнен, решила она.
— Я постараюсь помочь вам.
Он тихо сказал:
— Спасибо. Мне действительно все равно, что со мной будет…
— Я понимаю.
— Я боюсь, что у меня нет денег, чтобы заплатить вам.
— Об этом не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы рассказали о себе.
— Что вы хотите узнать?
— Начните сначала. Где вы родились?
— В Северной Дакоте, тридцать пять лет назад. Я родился на ферме, если это можно назвать фермой. Это был кусок бедной земли, на которой ничего не хотело расти. Мы были бедные. Я ушел из дома, когда мне было пятнадцать лет. Я любил свою мать, но отца я ненавидел. Я знаю, что Библия запрещает плохо говорить о своих родителях, но он был порочным человеком. Он получал наслаждение, когда хлестал меня.
Дженифер видела, как напряглось его тело.
— Я думаю, что он действительно наслаждался этим. Если он считал, что я провинился хоть в малой мере, то он бил меня ремнем с большой латунной пряжкой. Затем он ставил меня на колени и заставлял просить у Бога прощения. В течение долгого времени я ненавидел Бога так же, как и отца. Он остановился, переполненный воспоминаниями, не в силах продолжать. — Поэтому вы убежали из дома?
— Да. На попутных машинах я добрался до Чикаго. Я редко посещал школу, но дома читал много. Когда отец ловил меня за этим занятием, это было причиной очередного избиения. В Чикаго я получил работу на фабрике. Там я встретил Эвелин. Я поранил руку, работая на станке, и меня направили в санчасть, а она работала там медсестрой.
Он улыбнулся Дженифер.
— Она была самой красивой женщиной из всех, виденных мной. Моя рука заживала две недели, и я ходил на перевязку каждый день. Мы стали гулять вместе и уже говорили о свадьбе, но компания потеряла крупный заказ, и меня уволили. Но это для нее не имело значения. Мы поженились, и она заботилась обо мне. Это было единственной причиной наших споров. Я считал, что муж должен заботиться о жене, и устроился водителем грузовика и стал прилично зарабатывать. Но мне приходилось время от времени разлучаться с ней, и тогда я ненавидел свою работу. Не считая этого, я был счастлив. Мы оба были счастливы. А потом Эвелин забеременела…
Дрожь прошла по его телу, руки затряслись.
— Эвелин и наша девочка умерли…
Слезы побежали по его щекам.
— Я не знаю, почему Бог сделал это… Наверное у него была причина, но я не знаю почему.
Он качался на стуле, не сознавая, что делает, руки были сцеплены на груди. Он словно сдерживал непереносимую боль.
Она подумала: «Нет, электрический стул не получит его»…
— Увидимся завтра, — пообещала она.
Залог был установлен в размере двухсот тысяч долларов. У Скэлтона не было таких денег, и Дженифер внесла из за него. Его выпустили под залог, и она нашла для него небольшой мотель в Вест- Сайде. Она дала ему сто долларов на расходы.
— Не знаю как, — сказал он, — но я верну вам все, до последнего цента. Я буду искать работу, все равно какую. Я буду делать все, что придется.
Федеральный прокурор Эрл Осберн был грузным мужчиной с небольшим круглым лицом и обманчиво ровными манерами. К удивлению Дженифер, Роберт ди Сильва оказался в его кабинете.
— Я слышал, что вы взялись за дело Скэлтона? — сказал ди Сильва. — Для вас не существует грязных дел?
Она обернулась к Осберну:
— Что он здесь делает? Это федеральное дело.
Осберн ответил:
— Джек Скэлтон увез девочку в машине, которая принадлежит их семье.
— Хищение автомобиля — это крупное воровство, — сказал ди Сильва.
