улыбающийся брат Каррильо. Он пригласил их войти.
— Скорее.
Когда они были уже в магазине и монах закрыл дверь, Лючия спросила:
— Как тебе удалось?…
— Господь создал много разных дверей, чтобы в них входили, — серьезно ответил брат.
Но в его голосе слышалось какое-то озорство, вызвавшее у Миган невольную улыбку.
Сестры словно завороженные оглядывались вокруг. Магазин напоминал им рог изобилия, пестря платьями и свитерами, бюстгальтерами и чулками, туфлями на высоких каблуках и болеро — вещами, которых они не видели на протяжении многих лет. Их фасоны казались такими необычными. Магазин был полон кошелечков, шарфиков, пудрениц и блузок. Женщины застыли в изумлении.
— Нам надо поторопиться, — напомнил о себе брат Каррильо, — мы должны уйти отсюда прежде, чем магазин откроется после сиесты. Выбирайте сами все, что вам подходит.
«Слава Богу, я наконец опять смогу одеться как женщина», — подумала Лючия. Она подошла к стойке с платьями и начала их перебирать. Она выбрала себе бежевую юбку и в тон ей коричневую блузку. «Это, конечно, не Бог весть что, но пока сойдет». Подобрав себе трусики, бюстгальтер и мягкие ботиночки, она зашла за вешалку, разделась и через несколько минут, полностью одетая, была уже готова идти.
Остальные медленно выбирали себе наряды.
Грасиела остановилась на белом хлопчатобумажном платье, оттенявшем ее черные волосы и смуглую кожу, и сандалиях.
Миган нашла себе синее платье чуть ниже колен с рисунком и туфли на низком каблуке.
Труднее всего пришлось сестре Терезе. Изобилие и разнообразие слишком ошеломили ее. Вокруг было столько шелка, фланели, твида, кожи, в клеточку и полосочку, всех цветов. И вся одежда казалась ей какой-то «куцей» именно это слово пришло ей на ум. Последние тридцать лет она пристойно проходила в массивном одеянии, вполне соответствовавшем ее образу жизни и мыслям. И вот теперь ей предлагали снять его и нацепить на себя эти непристойные наряды. Наконец она разыскала самую длинную юбку и хлопчатобумажную блузку с длинными рукавами и высоким воротником-стойкой. — Быстрее, сестры, — торопил брат Каррильо. — Раздевайтесь и переодевайтесь.
Они смущенно переглянулись.
— Я, конечно, подожду в офисе. Он удалился в глубь магазина. Сестры начали раздеваться, мучительно страдая от присутствия друг друга.
Войдя в офис, брат Каррильо подставил стул и, взобравшись на него, стал через окошко разглядывать раздевавшихся сестер. «С какой из них мне начать?» — думал он при этом.
Мигель Каррильо начал свою воровскую карьеру еще в десятилетнем возрасте. Природа наделила его светлыми вьющимися волосами и лицом херувима, что оказывало ему неоценимую помощь в избранной им профессии. Он начинал карманником и мелким магазинным воришкой, но с возрастом расширил рамки своей деятельности и занялся грабежом пьяных и обманом богатых женщин. Благодаря своему необыкновенному обаянию, он добился больших успехов, придумав несколько оригинальных способов мошенничества, один хитроумнее другого. Но, к несчастью, последняя затея вышла ему боком. Выдавая себя за монаха из отдаленного монастыря, Каррильо ходил по церквам и просил там пристанища на ночь, в чем ему никогда не отказывали. Однако утром, когда священник открывал двери церкви, оказывалось, что все ценности исчезли вместе с благообразным монахом.
И вдруг удача изменила ему. Два дня назад в Бехаре, маленьком городке неподалеку от Авилы, неожиданно вернувшийся в церковь священник застал Мигеля Каррильо на месте преступления. Священник оказался крепким здоровяком. Повалив Каррильо на пол, он заявил, что собирается сдать его полиции. Рядом оказался упавший на пол тяжелый серебряный потир, и подняв его, Каррильо ударил им священника. То ли потир был слишком тяжелым, то ли череп священника слишком хрупким, но священник свалился замертво. Мигель Каррильо в панике бежал с единственным желанием унести ноги как можно дальше от места преступления. Оказавшись в Авиле, он услышал историю о нападении на монастырь секретной ГОЕ во главе с полковником Акокой. Сама судьба свела Каррильо с четырьмя монахинями-беглянками.
И вот сейчас, предвкушая удовольствие, он разглядывал их обнаженные тела и думал: «Похоже, наклевывается хорошенькое дельце. Раз полковник Акока разыскивает этих сестер, то он, вероятно, выложит за них кругленькую сумму. Сначала я с ними позабавлюсь, а потом сдам Акоке».
За исключением уже одетой Лючии женщины были абсолютно голыми. Каррильо смотрел, как сестры неуклюже примеряли новое белье. Натянув на себя одежду, они неловко застегивали непривычные пуговицы и молнии, торопясь поскорее уйти, пока их там не застали.
«Пора за работу», — радостно подумал Каррильо. Он слез со стула и вышел в зал магазина. Подойдя к женщинам, он одобрительно оглядел их и сказал:
— Замечательно. Ни один человек в мире не сказал бы, что вы монахини. Я бы еще предложил вам накинуть на головы шарфики. Выбрав каждой из них по одному, он смотрел, как они повязали их.
Мигель Каррильо уже решил для себя, что первой будет Грасиела. Она, без сомнения, была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо встречал. А какое у нее тело! «Как можно было так бездарно держать его в заточении? Я покажу ей, что с ним надо делать».
— Вы наверняка голодны, — сказал он, обращаясь к Лючии, Терезе и Миган. — Я предлагаю вам пойти в кафе, мимо которого мы шли, и подождать нас там. Я схожу в церковь и займу у священника немного денег, чтобы нам поесть. А тебя, сестра, — сказал он, повернувшись к Грасиеле, — я прошу пойти со мной и рассказать священнику, что произошло в монастыре.
— Я… хорошо.
— Мы скоро к вам присоединимся, — сказал Каррильо остальным. — Я бы посоветовал вам выйти через заднюю дверь.
Он подождал, пока Тереза, Лючия и Миган вышли из магазина. Услышав, как за ними закрылась дверь, он повернулся к Грасиеле. «Она потрясающая, подумал он. — Может, мне стоит взять ее с собой, попробовать приобщить к делу. Она могла бы здорово помочь».
Грасиела смотрела на него.
— Я готова.
— Не совсем.
Каррильо сделал вид, что рассматривает ее одежду.
— Нет, боюсь, что это не пойдет. Это платье совсем не для тебя. Снимай.
— Но почему?
— Оно плохо сидит, — не моргнув глазом, ответил Каррильо. — На тебя тут же обратят внимание, а тебе это ни к чему.
Помедлив, она зашла за вешалку.
— Поторопись, у нас мало времени.
Грасиела неловко стянула через голову платье. Она была в трусиках и бюстгальтере, когда неожиданно появился Каррильо.
— Снимай все, — сказал он хриплым голосом.
Грасиела уставилась на него.
— Что? Нет! — закричала она. — Я… я не могу. Прошу вас… Я… Каррильо приблизился к ней.
— Я помогу тебе, сестра.
Протянув руки, он стал срывать с нее белье.
— Нет! — закричала она. — Не смей! Прекрати!
Каррильо оскалился в улыбке.
— Мы только начинаем, дорогуша. Тебе это понравится.
Его сильные руки обхватили ее, и, повалив ее на пол, он задрал свою рясу.
В голове Грасиелы все помутилось, словно опустился занавес. Это был Мавр, он пытался проникнуть в нее, в самые глубины ее тела, она слышала визгливый крик своей матери. «Нет, только не это, — в ужасе подумала она. — Не надо… Только не это…»
Она яростно сопротивлялась, отбиваясь от Каррильо и пытаясь подняться.
— Черт бы тебя побрал, — крикнул он.
Он ударил ее кулаком в лицо, Грасиела опять упала, и все закружилось у нее перед глазами. Ей
