ей явно полегчало.
– Неделя хорошей кормежки и ласкового обращения, и с ней все будет отлично.
– Может быть, мы возьмем ее в Лондон?
– Конечно, если ты действительно хочешь этого.
– О да, хочу, Джонатан…
Ариадна густо покраснела, застеснявшись своей порывистости, пробормотала что-то насчет ланча и спаслась бегством на кухню. Она смутилась не от сказанных слов, нет, но от интонации. Так ведь недолго и выдать себя, а это казалось гибельным для ее долговременных замыслов: одним словом, надо быть сдержаннее.
Весь уик-энд она придерживалась в отношениях с профессором подчеркнуто дружественной манеры, чтобы скрыть свои истинные чувства, которые делали ее столь беззащитной, что профессору недолго и догадаться о ее любви к нему. Ему же вовсе не это нужно от нее…
А он вынужден был признать, что за недолгое время их знакомства Ариадна стала частью его жизни, казавшейся ему теперь значительно интереснее, но не мог не заметить, что она держится с ним довольно сдержанно, даже сухо. Нет, они, конечно, чудесно провели вместе время: вместе выхаживали кошку, немного покопались в саду, прогулялись по дубовой роще, а в воскресенье ходили в церковь. Но все эти дни в Ариадне чувствовалась какая-то напряженность.
Когда в воскресенье вечером они ехали обратно – собаки на заднем сиденье, Ариадна с кошкой – на переднем, профессор как бы ненароком спросил:
– Ну как тебе наш уик-энд? Ты довольна, Ариадна?
Она с некоторой поспешностью ответила:
– О да, довольна, Джонатан, еще бы! Чудесные дни! Да и коттедж ваш такой уютный…
– Наш коттедж, – поправил он ее. – И еще я хочу, чтобы ты побывала в моей больнице… Через два дня, в среду, у меня прием амбулаторных больных, если нам удастся выкроить час-полтора после ланча, то я как раз к тому времени освобожусь.
– О, мне бы очень хотелось. Я не помешаю?
– Нет, ни в коем случае. Операционная закрывается после полудня. Я предупрежу операционную сестру.
Это очень удачно, подумала Ариадна, я побольше узнаю о том, как проходит его день в больнице. Возможно, эта операционная сестра что-нибудь расскажет о Джонатане…
Грейвз приветствовал их возвращение с обычным своим достоинством, невозмутимо отнесясь к сообщению, что их домашний зоопарк отныне пополнится и, позвав собак, отправился их кормить, прихватив и коробку с кошкой.
Когда Грейвз удалился, Ариадна спросила профессора:
– Миссис Грейвз не будет слишком возражать против новой обитательницы?
– Нет, что ты! Не беспокойся. Лучше спускайся скорее, и мы выпьем аперитив перед ужином.
В холле на подзеркальнике лежала почта профессора, он взял ее и сразу направился в кабинет, но довольно скоро вернулся в гостиную, уселся перед камином, держа нераспечатанные письма в руке. Он думал о прошедшем уик-энде. Он довольно часто и с удовольствием ездил в Блюстрим, но, побывав там с Ариадной, чувствовал себя особенно довольным и хорошо отдохнувшим. Она, судя по всему, тоже была счастлива и с удовольствием готовила обеды, работала в саду и заботилась о кошке. И все же, все же чего-то ей явно не хватало… Выглядела она в качестве молодой хозяйки, хлопоча в фартучке у плиты, просто очаровательно: он помогал ей мыть посуду – занятие для него, в общем, не очень привычное – и рад был разделить с ней все домашние хлопоты: вспомнилось, как вытирая посуду, он обсуждал с ней планы на предстоящий день. И тут профессор нахмурился. Она вошла в его жизнь, как рука в перчатку. Не слишком ли он привязался к ней…
Пытаясь переключиться на что-то другое, профессор вскрыл первое письмо и погрузился в чтение. Однако не прошло и пяти минут, как в дверях появился встревоженный Грейвз, за спиной которого профессор увидел входящую в гостиную Флоренс.
– Дорогой Джонатан, сознайся, ты ведь рад меня видеть? Я к тебе прямо после бестолковейшего уик- энда и просто помираю с голоду, так что надеюсь, ты поделишься со мной ужином. – Она огляделась вокруг. – А где твоя милая женушка? Она не будет, надеюсь, возражать против моего появления?
Профессор отложил письма.
– Мы сами только что вернулись из деревни, – сдержанно сказал он, вставая. – Но уверен, что Ариадна будет рада пригласить тебя к ужину, с минуты на минуту она спустится.
– Что-то не слышно в твоем голосе ликования по поводу моего появления. Быстро же ты превратился в скучного добропорядочного семьянина.
Мелвилл снисходительно улыбнулся.
– А вот и Ариадна!
Ариадна в одном из своих чудесных новых платьев, в туфлях на высоких каблуках спускалась по лестнице и тотчас же изобразила на лице радость по поводу прихода Флоренс. Ее приветливость выглядела вполне искренне, и, когда Джонатан сказал, что Флоренс не прочь поужинать с ними, Ариадна с улыбкой ответила:
– О, как хорошо, конечно, оставайтесь! Я предупрежу миссис Грейвз, что у нас гостья.
После чего отправилась на кухню сказать, что понадобится третий прибор. Когда она вернулась, Флоренс сидела чуть ли не вплотную к Джонатану, доверительно шептала ему что-то и без конца смеялась.
При появлении Ариадны Джонатан встал.
– Давайте что-нибудь выпьем. Флоренс, чего бы тебе хотелось?
– Быстро же ты, дружок, забыл мои привычки. Джин с тоником, конечно, раз уж здесь нет шампанского.
Джонатан подал ей порцию джина и повернулся к Ариадне:
– Тебе аперитив, дорогая?
– Да, пожалуй, Джонатан.
Она сидела спокойно, не пытаясь поддерживать легкомысленную болтовню хотя бы потому, что о большей части людей, общих знакомых Джонатана и Флоренс, упоминаемых гостьей, она никогда не слышала.
Ариадна заметила, что ситуация явно раздражала Джонатана.
– Флоренс, извини, но у меня голова опухла от твоего щебетания, – не выдержав, сказал он и взглянул на Ариадну: – Как там наша подопечная?
– О, прекрасно, наелась и спит у плиты. – Ариадна обратилась к Флоренс: – Возле коттеджа мы нашли бездомную кошку, несчастное создание погибало с голоду, да к тому же – в ожидании потомства, вот мы и решили взять ее.
Флоренс сморщила свой хорошенький носик.
– Дорогая, вы, значит, принадлежите к числу тех скучных благотворительниц, которые только и знают, что спасать животных и раздавать деньги нищим? Не сомневаюсь, это важные дела, но от них так и тянет в сон… – Она повернулась к профессору и рассмеялась ему в лицо: – Джонатан, ты знал, что Ариадна из этих зануд, когда собирался жениться на ней?
Губы профессора недобро сжались, образовав тонкую линию, но он взял себя в руки и спокойно ответил:
– Флоренс, ты говоришь престранные вещи. Боюсь, ты слишком мало знаешь обо мне, ведь я тоже спасаю животных и занимаюсь благотворительностью, в этом мы с Ариадной абсолютно сходимся.
Ариадна, к собственному неудовольствию, чувствовала, что багровеет от гнева. Но когда Джонатан договорил, он повернулся к ней и с ласковой улыбкой спросил:
– Разве не так, любимая?
От слова «любимая», прозвучавшего столь неожиданно, у нее перехватило дыхание, но она нашла в себе силы кивнуть ему и улыбнуться. О, конечно, он вовсе не вкладывал в это слово того смысла, который хотела бы слышать она, он сказал это просто назло Флоренс. Ариадна подняла голову и спросила гостью:
